, поджидает смерть, ибо там царство греховных, неуправляемых процессов. Словом, нас не гнетёт бремя примирять на себя "личину живых". К сожалению, у нас не играют Моцарта и не торгуют сосисками, зато никто не испытывает чувства зависти, вражды и недоверия, никто не опасается безработицы, нехватки жилья, ощущения упадка сил; никто не испытываем на себе ни жару, ни холод, никто никуда не спешит, никто с ног не валится, нет надобности укладывать себя спать и, следовательно, просыпаться, нет нужды в стирке белья, даже без еды обходимся (нет аппетита). Здесь, в просветлённом мраке, нам привольно, легко и малотревожно; здесь для нас кончились загадки мироздания…Теперь, мадам, когда вы в новом для себя, так сказать, переходном состоянии, приучайте себя к мысли, что это и ваш дом. Обживайте его, наш земляк и коллега, и ничего не опасайтесь – здесь вам никто докучать не посмеет.
- Помимо червячков, - встрял Цибильски.
После всего услышанного, тело "новенькой" нелепо изогнулось, помутились её глаза, жёлтая прядь волос прилипла к губам, а из горла вырвался глухой хрип:
- На кой чёрт мне такой дом?
Георг Кольман встрепенулся.
- Мадам, - заметил он, - пребывать в Раю и при этом упоминать чёрта не принято, а в присутствии нас – просто невежливо. Между прочим, пребывание в нашем секторе надо заслужить. Здесь "случайных" быть не может. Например, три года назад мы прогнали нескольких парней – оказалось, что они не имели никакого понятия о том, ни кто такой Гитлер, ни кто такой Бен-Ладен.
- О, Господи, - обречённым голосом проговорила "новенькая", - с кем Ты меня поселил?
- Оставьте, мадам, с негативом, - заметил Цибильски. - лучше используйте предоставленные вам привилегии. Наслаждайтесь покоем, блаженствуйте!
По тому, с какой настороженностью женщина прислушалась к сухому треску наших костей, а также по её ядовитой усмешке, мы догадались, что за долгие годы, прожитые наверху, она приучила себя просто так, с излишней лёгкостью мужчинам не доверять.
- Который час? - спросила "новенькая".
У Цибильского скрипнули шейные позвонки, сухо постучали челюсти.
- Зачем вам? Куда-то опаздываете?
Покрутив перед собой трясущимся пальцем, женщина заметила:
- Кажется, эта ночь слишком затянулась.
- Здесь нет ночи, нет дня, нет времени, - пояснил Цибильски. - Здесь одна лишь вечность…
Мутный глаз "новенькой" выдвинулся чуть вперёд и замер. Освободив прилипшую ко рту жёлтую прядь волос, женщина горестно всхлипнула:
