Я поглядел на спящих овец и поймал себя на мысли, что не знаю, как мне отнестиськ странному обещанию мёртвогоучителя вернуться, а ещё к появлению волков, которые пришли издалека, чтобы…
Я вырвался из сна и, открыв глаза, увидел силуэт девушки. Босая, Лия прохаживалась по комнате.
- Ты что делаешь в темноте? - вжавшись в кресло, спросил я.
- Брожу, - задумчиво отозвалась Лия.
- Что-то приснилось?
- Приснилось.
- Что-то с проблемами?
- С проблемами.
- Подойди ко мне, - попросил я.
Лия сделала шаг вперёд, но вдруг остановилась, безмолвно постояла на месте и вернулась в постель.
- Лия! - позвал я.
Тишина.
- Лия!
Ни звука.
- Лия!
- Спи! Тебе не кажется, что в такое время спят?
- Не спится! - досадовал я. - Кажется, я раскалываюсь. Или горю. Моё тело горячее, чем у собаки.
Тишина.
- Лия, ты меня изводишь?
До меня донеслось:
- Лотан, тебе сколько лет?
- Двадцать четыре. Почему ты спрашиваешь?
Лия небрежно заметила:
- Ведёшь себя так, будто тебе двадцать три.
- Но…
- Спи!
Эту ночь я представлял себе иначе и теперь подумал: "Неужели, улыбки Лии, её учащённое дыхание, блеск её глаз – всё это мираж?" Было больно признаваться, что в женщинах я разбираюсь неважно, и только утешала мысль, что в женщинах не разбирался даже сам Зигмунд Фрейд.
Вспомнилась недавняя дорога из Газы домой –
пристыженные, мы сидели в автобусе с опущенными на окнах занавесками, с опущенными головами, и всё же я позволил моим губам скользить по волосам, шее, плечам Лии.
Тогда…
Теперь –
ночь,
чужая комната,
тесное кресло,
моя восставшая плоть,
мой воспалённый мозг.
"Лия, зачем? - закипало во мне. - Зачем ты – там, на широкой кровати, а я – здесь, в этом тесном кресле?"
Теперь –
я себя истязал окрашенным в горькую иронию вопросом: "Как унять проклятые гормоны, как утешить свою плоть, как погасить неуправляемый зуд в томсамом месте?.."
Теперь –
пытаясь определить своё душевное состояние, я рукой чертил в воздухе какие-то линии. Получилась немыслимая карикатура. "Такой рисунок отец бы не одобрил", - подумал я. Охватившее меня раздражение не утихало; казалось, в моё тело впилось огромное количество злобных колючек. "Странно, - думал я, - перед сном, вроде бы, не ел бобы". Из прочитанных книг я точно помнил, что у себя в школе Пифагор запрещал употреблять в пищу бобы, которые привносят в ночные видения растерянность и душевный дискомфорт. Немного погодя я версию Пифагора отвёл, подумав, что тут дело не в бобах, а просто Пифагору в голову не пришло подумать о действии проклятых половых гормонов…Это всё они…Всё из-за них…Я призвал себе на помощь проверенные армейские ухищрения: чтобы отвлечь себя от тяжёлых мыслей, достаточно потрогать кончик носа, пошевелить левой ногой, тихонько покашлять, покусать нижнюю губу, постучать себя по груди и снова потрогать кончик носа и, помимо того, напомнить себе, что мгла рассосётся, а утренний свет непременно вернётся, поскольку в природе всё по-справедливому…
