Мужчина с рукой-протезом задумчиво проговорил:
- Каждый еврей несёт свой крест.
Второй покачал головой.
- Каждый?
- Начиная с того еврея, что на кресте остался…- отозвался мужчина с рукой-протезом.
Третий мужчина коснулся камня и, ничего не сказав, закрыл глаза.
В разговор вмешалась женщина в серых шортах. "Знаете в чём секрет жизни?" - спросила она и сама же ответила: "Ни от кого ничего не требуй, ни от кого ничего не жди".
Я улыбнулся.
- Путешествуете?
Мужчина с рукой-протезом пояснил:
- Евреи не путешествуют, евреи в состоянии вечной миграции.
Пожав плечами, я сказал:
- А мы те, что вернулись-остались…
Туристы смолкли.
Женщины стояли, опустив голову.
Мужчина, который стоял, закрыв глаза, продолжал шевелить губами.
Мужчина с рукой-протезом посмотрел на нас с Лией и сказал: "Браво!"
С вершин дальних холмов опускался густой туман.
- Всего доброго! - отходя в сторону, сказали туристы.
Я наклонился к монументу.
- Странно, имена немецкие…
Отступив на шаг, Лия сказала:
- Об этом потом…
Я задержал взгляд на Лие.
- У тебя усталое, изнурённое лицо, - заметил я. - В чём дело?
Лия сделала над собою усилие, проговорила:
- Сельга показала мне газету, где…Там имена этих загубленных…Пойдём, Лотан, сейчас я не смогу вразумительно объяснить… Вернёмся в нашу комнату.
Слово "нашу" звучало совсем неплохо. Меня впечатлило. Я оценил.
Об изнурённом лице Лии я тут же забыл.
***
Мы сидели на краю широкой кровати. Не зная как себя повести, я завёл разговор о Клеопатре, и вдруг представил себе, как бы эта царица смотрелась, будучи инструктором в танковых частях армии обороны Израиля?"
Лия поморщилась.
Оставив в покое Клеопатру, я перенёсся в Руан, к рассказу о последних минутах жизни Жанны Д,Арк .
Лия снова поморщилась и заговорила о букинисте.
- В последнее время он сдал. Жены нет. Никогда не было. Говорит: "Не получилось". Я его очень люблю.
- Его люби, - разрешил я, - но, кроме него, больше ни-ни…
Кивнув на кресло, которое стояло у дальней стены, Лия сказала:
- Перебирайся туда. Спокойной ночи!
На тумбочке возле кровати щёлкнул выключатель.
Я опустился в кресло и заглянул во тьму.
***
Мой возбудившийся мозг недоумевал: "Спокойной ночи" в кресле?!"
По телу разлилась смутное беспокойство.
Учащённо забилось сердце.
Проникнув под корку черепа, ночная мгла, казалось, затопила собою мой мозг.
