***
- Комнату, пожалуйста, - сказала Лия, - на сутки.
Молодая женщина за конторкой протянула ключ.
Мы поднялись в наш номер.
По очереди приняли душ.
Потом включили телевизор.
С экрана молодой человек недоумевал: "Почему скотину считают по головам, а правительство – по членам?" На другом канале показывали мультфильм "Три медведя" для взрослых. Медвежонок возмущался: "Кто спал на моей кроватке и помял мою жену?" На третьем канале шла английская пьеса, где молодая женщина неустанно повторяла: "Так вы уходите, слава Богу, или остаётесь, не дай Бог?"
- Выключи это, - попросила Лия. - Погуляем по территории?
Мы спустились вниз.
Женщина за конторкой помахала нам рукой. Мы помахали в ответ. "Вообще-то я не местная, - сказала она. - Из Шореша. Нашла себе работу здесь. Второй день как…"
В дверях мы столкнулись с белокурой девушкой и двумя высокорослыми парнями. В их иврите слышался странный акцент. У парня были волосы цвета соломы.
Подувший со стороны дальних холмов ветерок нёс на себе терпкий запах ранней осени.
Где-то рядом звякнуло ведро.
Возле калитки дома, сложенного из коричневых брёвен, стояла женщина.
- Как поживаете? - спросила Лия.
- Грешно жаловаться, - отозвалась женщина и ладонью похлопала по стене дома.
Мы приветственно помахали ей.
- Это Хельма, - пояснила Лия, - мама моей подруги Сельги и жена охранника Уди. А эти странные домики сложены Сеппо Рауло и его друзьями. Это они привезли из Финляндии брёвна и организовали в Яд ха-Шмона мебельную мастерскую… А вот охранник Уди – немец.
- Этот философ?
- Уди – и немец, и философ, а ещё – отставной капитан медицинской службы Армии Обороны Израиля.
- Как это? - не понял я.
- Узнав, что его отец был убеждённым нацистом и служил на территории Финляндии в чине подполковника СС, Уди порвал с отцом, принял иудаизм и поселился в Израиле. В Университете я подружилась с его внучкой Сельгой, которая подарила мне приложение к старому номеру газеты "Маарив", где я прочла о…
На тропинку выбежала мохнатая собачонка, бросила на нас торопливый взгляд и побежала дальше. "Животным, должно быть, легко, - подумалось мне, - они живут одним настоящим – их это вполне устраивает".
В конце тропинки толпилась люди. "Там – каменное напоминание", - сказала Лия и сжала мои пальцы.
Мы подошли.
Возле монумента стояли трое пожилых мужчин в тёмно-синих пилотках, увешанных множеством разноцветных значков, и две толстые женщины. Я догадался: "Туристы из Штатов".
