Не будем гадать, были нидерландцы благодарны королю за изгнание евреев или нет. Достоверно известно одно: испанцев, католиков вообще и его величество лично они ненавидели всей душой. И потому с 1566 по 1609 год вели с испанцами упорную войну. В результате этой войны они добились независимости и признания испанцами своей протестантской веры. А последняя, между прочим, подразумевала личную ответственность каждого человека перед Богом. В том числе — в вопросах веры. Страна нуждалась в предприимчивых и — что очень важно! — заведомо антииспански настроенных людях. Иными словами, евреям вновь разрешили проживать в стране, и в нее стали прибывать изгнанники с Пиренеев, чьи звучные испанские фамилии и изысканный кастильский (и португальский) выговор, честно говоря, резали слух подуставших от всего этого нидерландских граждан.
Марраны же, привыкшие притворяться католиками и водить, по возможности, за нос Священную Инквизицию, стали по привычке основывать еврейские общины — да не простые, а тайные. А возводимые ими синагоги внешне подозрительно смахивали на католические костелы. Это им и в Испании не очень-то помогло, и в Португалии, а уж тут-то могли бы и сообразить, что ничего, кроме цорес (царатос — на еврейско-испанском и несчастья — по-русски), такая мимикрия не принесет. Но уж больно напуган был народ, чтобы взвесить все «за» и «против».
Помогли разобраться в ситуации добрые обыватели Нидерландов. Бросили клич: «Долой католиков!», и народ стал собираться на площади, где возводился предполагаемый костел. Намяли евреям бока основательно, но, убедившись в том, что ничего общего с католицизмом они не имеют, отпустили с миром. Но, что самое главное, даже мысли о погроме не возникало. В общем, хоть и с намятыми боками, но жизнь можно было начинать новую — совсем не похожую на то, что было за Пиренейскими горами.
Конечно, статус евреев долгое время оставался неопределенным, а каждый город имел свои правила на этот счет (причем нередко весьма разнообразные). Но, главное, не было инквизиции. Да и массы унизительных ограничений, как в соседней Германии или дореволюционной Франции (да и почти всюду). На большей части Голландии было разрешено исповедовать иудаизм, создавать общины, иметь те же имущественные права, что и христианские граждане.
Общую идиллическую картинку могло бы нарушить отсутствие политических прав, но… Просим не забывать, что на дворе стояли XVII–XVIII столетия и христианское государство защищало прежде всего христиан. Запрещены были и смешанные браки; положа руку на сердце — вот тут-то мнения властей предержащих и набожных евреев совершенно совпали.
