Курт подбежал к доске, вытянулся, как солдат, и прочитал латинскую молитву, глотая слова и не понимая их значения. Ректор Шальмейер сделал отпускающий жест и поплыл из класса. За ним побежали мальчики, стуча башмаками по мощенному каменными плитами двору лицея.
Дюссельдорфский лицей, преобразованный из иезуитской коллегии, помещался в старинном францисканском монастыре, вдоль стен которого протекал большой приток Рейна — Дюссель. В обветшалом здании лицея пахло сыростью; каменные полы кое-где поросли мхом, в классных комнатах со сводчатыми потолками было холодно и неуютно. Учителя францисканского лицея были почти все священниками. Они вбивали в головы своих учеников латинский, греческий и древнееврейский языки, историю, географию, мифологию и, разумеется, немецкий и французский. Труднее всего приходилось изучать историю и географию. В самом начале XIX века на карте Европы не было ничего постоянного и сколько-нибудь устойчивого. Границы больших и малых государств то и дело передвигались, жители городов и деревень меняли свое подданство и присягали на верность то одному, то другому властителю. Наполеон Бонапарт, став императором Франции, стремился взять в свои руки судьбы всей Европы. Его огромные армии беспрестанно двигались по дорогам, совершали горные переходы, выигрывали сражение за сражением и подчиняли себе различные страны. Теперь пришла очередь и Германии. Раздробленная на четыреста мелких монархий, измученная рядом опустошительных войн, она не могла сопротивляться воле французского завоевателя. Мелкие немецкие княжества одно за другим оккупировались французской армией, а их правители отрекались от престола и бежали.
Такое событие произошло и в описываемое время, 24 марта 1806 года, в рейнском городе Дюссельдорфе, в столице маленького герцогства Юлих-Берг. Герцог Максимилиан Иосиф покинул свои владения, и на его место воцарился назначенный Наполеоном муж его сестры, маршал Иоахим Мюрат. Французский император охотно раздавал завоеванные земли своим родственникам.
В этот день на Рыночной площади царило большое оживление. Мрачное, серое небо нависало над городской ратушей, зданием театра и чугунной статуей курфюрста Иоганна Вильгельма на коне. Люди толпились у дверей ратуши и читали большое объявление, вывешенное у входа. Это был манифест, в котором бывший курфюрст прощался со своими верноподданными, благодарил их за службу и освобождал от присяги. Курфюрст относился к своим подданным не лучше и не хуже, чем другие немецкие князьки: он так же, как и прочие, заставлял трудиться на себя крепостных крестьян и выжимал подати и налоги из горожан — ремесленников и купцов. Но немецкие обыватели в ту пору были до того раболепны, что не могли и представить себе жизнь без курфюрстов и герцогов, которых они с детства привыкли считать отцами-благодетелями. Вот почему многие из дюссельдорфских жителей искренне огорчались, узнав об отречении старого курфюрста, и не понимали, как же они будут жить дальше.
