Евгений Александрович дождался конца занятий и вместе с преподавателем пошел на кафедру.
— Как ваше мнение? — спросил старичок, разминая сигарету. Пальцы его дрожали.
А Евгений Александрович думал о том, сколь сложно положение у институтских художников. Еще несколько лет назад они были сильны и чиновны. Бог им судья, какое там было у них творчество. Только одно очевидно: они умели хорошо говорить и правильно, и создавали гигантские полотна. На гребне был тот, у кого картина была больше. Так появилась в те времена знаменитая работа «Весенний сад и статуя пловчихи». И жирная белая тетка, и масса деревьев, и заводские трубы на горизонте — все это по задумке творца олицетворяло вечную молодость. Картина была особенно большая, поэтому создавалась на даче. Туда и ездили смотреть ее ценители изящного.
А потом молодежь внезапно и быстро оттеснила ветеранов на второй план. А поскольку добровольно большие картины никто не покупал, пошли побежденные служить — кто куда: в торговлю, в рекламу, кинофикацию. Несколько их засело в институте.
Все эти сведения настораживали проректора.
— Ну и как занятие? — повторил художник.
— Я плохо разбираюсь в тонкостях художественного творчества. А что, по-вашему, здорово рисуют?
— Да что вы, — взмахнул сигаретой художник. — Какое там… Карандаш еще держать не научились.
— Тогда мне непонятен ваш восторг. — Проректор улыбнулся и пошутил и, что называется, надавил на любимую мозоль: — Со временем ваш авторитет подвергнется уценке.
Мгновенно лицо старика стало угрюмым, сигарета в пальцах стала трястись сильней. И тряска эта была не от старости и не от алкоголя — так сильно разволновался он. Он говорил о любви к людям, о том, что на долю человека выпадает множество испытаний. Дайте почувствовать человеку, как он хорош, говорил художник, и он станет вдвое лучше.
— Кто же против этого возражает, — сказал Евгений Александрович, когда художник немного успокоился. — Все правильно. Мне одно непонятно — ваш восторг. Похвалить человека можно и нужно, но зачем же захваливать?
А про себя подумал: «Как быстро вы, однако, перестраиваетесь — сменили дубинку на цветок. Гнать бы вас всех, да профсоюзы у нас сильны, заступятся — не курят, скажут, не пьют, примерные семьянины. А толку-то от вашей добродетельности?».
— Есть мнение, — холодно начал проректор, — что институт готовит специалистов. О судьбе гениального одиночки Леонардо да Винчи вопрос можно поставить отдельно. Человек обязан работать постоянно, в меру своих сил, своего, пусть даже среднего, дарования. Профессионально работать. Человек обязан осознать один раз и на всю жизнь — сияющие вершины мастерства практически недосягаемы. Чем выше вскарабкается человек, тем дальше будет вершина. Может быть, я не прав?
