— Я так не думаю, — скривился Монк.
— Тело здесь, Монк.
— Да, я вижу.
Монк с отвращением поморщился, опуская бинокль. Не тело вызвало отвращение, а его расположение — прямо посередине площадки для собачьих прогулок. Хоть в парке и не наблюдалось собак, но когда мы прибыли, несколько офицеров убирали улики, характерные для недавнего выгула собак, если вы понимаете, о чем я.
— Место преступления здесь, — капитан указал на тело.
— И что? — спросил Монк.
— Место преступления там, где тело, — заметил Стоттлмайер.
— Я бы не согласился, — пробормотал Монк.
— Ты не можешь расследовать убийство оттуда.
— Я не смогу расследовать, если умру.
— Стояние здесь тебя не убьет, — возразил Стоттлмайер.
— Стой я там, — поморщился Монк, — покончил бы с собой.
— Мы убрали все собачьи какашки, — заверил Стоттлмайер. — Я гарантирую, ты ни во что не вляпаешься.
— Земля насыщена ими, — не согласился Монк. — Весь этот парк нужно выкопать, загрузить в ракету и отправить в далекий космос!
Стоттлмайер вздохнул. Не существовало ни единой возможности выиграть в словесной перепалке с Монком, и он отлично знал это. — Ладно. Чем ты можешь поделиться?
— Убийца прятался на горке над песочницей, — Монк указал на конструкцию, похожую на крепость, скользкую с одной стороны и с перекладинами и стойками с другой. — Когда жертва пробегала мимо него по дорожке, он схватил ее, прижал к земле и убил. Одолел ее легко, потому что она запыхалась от бега. Снял ее левый ботинок, а затем выбросил девушку с края холма на свалку токсичных отходов.
— Собачий парк, — поправил Стоттлмайер.
— Это одно и то же, — парировал Монк.
— На меня наседают мэр, начальство и средства массовой информации в связи с этими убийствами, а у меня ничего нет. Я даже не знаю, кто эта несчастная. У нее нет никаких документов, — едва не плакал Стоттлмайер. — Мне позарез необходимо, чтоб ты сказал мне то, чего я не знаю или не вижу. Есть еще наблюдения?
Монк вздохнул. — Нет.
Капитан застонал. — Проклятье.
— Кроме того, что она из России, вероятно, из республики Грузия, где была активисткой Единого Национального Движения, стремящегося к тесным связям с Европейским Союзом. Как и она. Она вышла замуж за еврея из Восточной Европы.
Стоттлмайер и Дишер раскрыли рты, меня выводы тоже ошеломили.
— Это все? — сухо спросил Стоттлмайер.
— Ее ботинки новые, — указал Монк.
Дишер взглянул на тело. — Как Вы узнали?
— Подошва не износилась, а кожа не потрескалась, — объяснил Монк. — Только грязь на шнурках соответствует красной пыли с дороги.
