Он взял место сзади, за что и поплатился: дверь туалета была неисправна и постоянно моталась и хлопала.
Голова гудела от выпитого вчера пива. Он встал спозаранку, собрался тихо, хотя вряд ли разбудил бы Кевина: тот храпел, как медведь, сраженный дротиком со снотворным. Оставил записку:
«Уезжаю. Не волнуйся. Днем позвоню родителям».
Джордж вынул из сумки свитер и несколько раз сложил, чтобы получилась подушка, после чего до самого Вашингтона то проваливался в беспокойный сон, то выныривал оттуда. Он съел половину чизбургера в «Макдоналдсе», затем направился к строю телефонных автоматов позвонить родителям по карточке, которую те дали ему еще в сентябре. Отец был на работе, а мать, как он надеялся, – на ланче с кем-нибудь из подруг. Не повезло: она сняла трубку.
– Джордж, что случилось? Почему ты звонишь?
В его семье не было принято часто звонить друг другу.
– Мам, помнишь, я рассказывал тебе о девушке по имени Одри Бек?
– Нет, но верю на слово.
Он объяснил, что произошло, – и вызвал у матери череду вздохов.
– Какая потеря! – произнесла она так, словно лично знала Одри. – Но больше всего, милый, меня беспокоишь ты. Не хочу, чтобы это отразилось на твоей учебе. Это должно быть счастливое время.
– Не волнуйся, мам!
Он не мог признаться, что собирался пересесть на ночной автобус до Тампы. Если его хватятся в колледже, то обязательно уведомят родителей. А пока этого не случилось, сам он будет помалкивать.
– Мам, позвоню через неделю. Все будет хорошо.
– Не сомневаюсь в тебе, Джордж.
Всю вторую часть путешествия он, устроившись в середине автобуса, ел яблоки и глазел на унылые южные магистрали. Рылся в памяти, пытаясь найти хоть намек на суицидальные настроения Одри, но тщетно. Создавалось впечатление, что она была не очень довольна ситуацией дома – девушка не хотела рассказывать, но Джордж уловил ее расстройство. Что же случилось? Почему успешная первокурсница исполнилась такого отчаяния, что наложила на себя руки?
Джордж постарался вспомнить каждую мелочь их последних дней вместе. Они покончили с экзаменами в промозглое утро четверга, когда половина колледжа уже разъехалась по домам. Столовая не заполнилась и на четверть. Джордж и Одри сидели в одиночестве за столом на десятерых. О чем они говорили? Джордж помнил, что обсуждали бефстроганов – не приготовили ли его из объедков перед закрытием кухни на месяц. Еще он вспомнил, что слегка раздосадовал Одри своей непрестанной тревогой из-за того, что она собиралась провести за рулем все двое суток пути из Новой Англии во Флориду. Джордж был уверен, что это опасно, а Одри твердила, что уже сделала это, когда прибыла, – сделает и второй раз. К тому же ей не хватало денег на две ночи в мотеле. Он предложил заплатить, а то и помочь доехать до Флориды, зная, что она откажется. Поспорив какое-то время, Одри закончила разговор обычным для нее образом: «Психуй сколько влезет, а я все равно сделаю по-своему». И он отступился.
