— Если так, все в порядке, — буркнул Эшли. — Пусть дерутся, только бы покупали оружие. А как с платежом?
— Превосходно. С Москвы приехали двое из гостиной сотни, с ними два десятка стрельцов. Привезли соболей. Тысяч на тридцать!
Все купцы при этой цифре нагнулись вперед, к Грэсу, разом шепнули, как на исповеди:
— У кого соболя?
— У воеводы Ряполовского. Да у таможенного головы Кирилы Босого!
— Эти люди берут?
— Воевода, как все воеводы, конечно, берет. Босой же московской гостиной сотни, сам богат, рыбу здесь ловит, соболями торгует. Из Устюга Великого работает на всю Сибирь его брат, земской человек. Говорят, они честные люди. Но, джентльмены, подробности потом. Пора к воеводе. Не тратьте времени! Воеводе объявите ваши товары, а потом вывозите их сюда, ко мне.
И мистер Грэс подмигнул.
— Пока вы дойдете, я добегу до таможенного дьяка, мистера Углёва. Попрошу его — он вам поможет! Мой друг! — шепнул он многозначительно. — Пристав вас доведет.
Англичане двинулись к воеводе.
Медленно пробираясь в толпе на береговой мостовой, они встретили трех с медведями поводырей. Один из поводырей, сам кудлатый как медведь, в сермяге, поравнявшись, крикнул что-то — медведи заревели, сдернули с башки войлочные шляпы и отбили земные поклоны. Толпа захохотала, засвистела.
— Они издеваются над нами! — прошипел мистер Уайт.
— Медведи? Или московиты? Мы должны быть выше этого! — Прохрипел Кау.
Капитан Стронг засмеялся.
— Знаете, мой друг московит Василий как-то мне сказал, что московиты могли бы выставить целое войско из медведей!
— И вы поверили? — дернул головой Эшли.
Стронг взглянул на Эшли.
— Кто знает! — ответил он. — Московиты народ необыкновенный!
А навстречу из ворот города валили, вертелись колесом скоморохи в цветных лохмотьях, с волынками, дудками, сопелками, пели на разные голоса.
— Эй, вы, купцы богатые, эй, бояре торговые! Ставьте меды сладкие, варите браги пьяные! Принимайте гостей голых, босых, оборванных, голь кабацкую, чернь мужицкую, неумытую!
И опять толпа вокруг гоготала, и опять во все стороны грозил кулаком пристав. Снова почтительно раскланявшись с иконой над воротами, купцы вошли в город, в путаницу узких улиц и переулков, в крошево подслеповатых изб, лавок, ларьков, где шумели пахучие толпы людей, звякали, дребезжали колокола.
Донеслись гулкие удары тулумбаса.
— Воевода, воевода едет! — завертелся пристав, оправляя обеими руками на себе шапку, потом оружие. — Воевода!
Бежали в смурых кафтанах земские ярыжки с батогами в руках.
