Позвонив, я дождался, пока дверь мне откроет пожилой дворецкий. Кивнув ему, я быстро прошел в кабинет, дверь которого была приоткрыта. Сигаретный дым белыми облачками проплывал мимо, лишний раз доказывая, что все очень серьезно. Приоткрыв дверь, я без стука прошел внутрь. Отец сидел в любимом кресле напротив большого окна, наблюдая за мамой, гуляющей по зимнему саду.
- Ты быстро приехал, - скрипучий голос разнесся по помещению, заставляя вздрогнуть.
- Дорога была пустой. Что случилось, отец?
- Сядь, пожалуйста. Нам надо многое обсудить.
Решив лишний раз не волновать родителя, я сел в свободное кресло, стараясь сохранять спокойствие.
- Сегодня ко мне заходил Валентин Аркадьевич.
- Чего он хотел?
- Принес "радостные" вести, - нахмурился пожилой мужчина, а потом устало вздохнул. - Когда ты в последний раз видел Ирину, Егор?
- Месяцев пять назад, - взъерошив свои короткие волосы, я отвернулся от отца.
Воспоминания о любимой женщине до сих пор бередили душевные раны. И ведь как глупо у нас с ней все вышло...
- Значит, это правда, - задумчиво протянул отец. - Сынок, Валентин настаивает на вашей свадьбе. Чем скорее, тем лучше.
- Я не верю, что Ирина согласилась на свадьбу!
- А её мнения никто и не спрашивал. Учитывая родословную семьи Долотовых и их идеи о чистоте рода, они просто грезят о соединении наших семей.
- Но с чего вдруг они решились на такой шаг? Ведь сам Валентин Аркадьевич запрещал мне видеться с его дочерью!
- Все изменилось, сынок, - отец встал с кресла и протянул мне бумажный конверт.
Открыв его, я стал вчитываться в ровные и бесчувственные печатные строчки. Смысл доходил медленно, но когда это все же случилось...
- Не может быть!
- Может, сын, может. Поздравляю тебя со скорой свадьбой и намечающимся отцовством!
Возврат...
- Васька, я не хочу за него замуж!
- Ирочка, мы что-нибудь обязательно придумаем! - успокаивала я подругу, опасаясь за её здоровье.
Из-за беременности, которую успешно удавалось скрывать последние три месяца, девушка сильно похудела и отощала в эмоциональном плане. Ссоры с честолюбивой матерью нередко доводили до истерики, а потом приходилось часами приводить подругу в чувства, напоминая о вреде ребенку.
После того, как Настасья Никаноровна случайно подслушала разговор подруг о малыше, все стало еще хуже. Сначала она требовала сделать аборт, не беспокоясь о том, что единственная дочь может тоже погибнуть. Узнав же имя папочки, она заявила дочери, чтобы та готовилась к скорой свадьбе.
