Новая волна горя накрыла меня с головой. Из-за папы? Или Така? Я попыталась сморгнуть слезы.
Кто мог представиться Таком? Зачем?
Мужчина в деловом костюме, сидевший на скамье через улицу, пытался справиться с огромным сэндвичем и знать не знал, что я думаю о нем: Это ты? Ты притворился моим покойным братом? Ты следишь за мной?
Вылезай из своей головы, посоветовал мне мой подкованный в психологии мозг. Займись делом.
Парень с сэндвичем выбросил в урну остатки своего раннего обеда и зашагал по улице, чтобы вернуться в скучный офис… или встретиться с громилой в ковбойской шляпе, который ездит на черном пикапе.
Я заняла его место на скамейке и позвонила В.А. Мастерсу, нашему семейному юристу. Гений юриспруденции, дедушкин сокурсник в Университете Техаса, не пользовался технологиями, изобретенными после электрической точилки для карандашей, — к примеру, мобильником. Его такая же древняя секретарша по имени Марша пообещала отловить для меня босса старомодным способом — пройтись до «Риски», где подают барбекю и где он привык по вечерам выпивать большой бокал чая со льдом и четырьмя ложечками сахарозаменителя, расписывая свои судебные планы на завтрашний день.
После разговора я заключила, что В.А. ничего не знал об этом ключе и содержимом банковской ячейки, что это был еще один мамин секрет, из тех, что выскакивают на свет спустя многие годы, как сурок после долгой спячки. На миг я даже обрадовалась, что мисс Биллингтон, вооруженная стеклоочистителем и километрами красной ленты, будет стоять неприступной крепостью на пути любого, кто захочет добраться до сейфа раньше меня.
Я закончила разговор и почувствовала себя немного лучше. И пожалела, что надела такую короткую юбку, наугад выудив ее из пакета Сэди, потому что швейцар, стоявший через дорогу, явно наслаждался видом. Потные бедра липли к деревянной скамье, как у первоклашки. Белая футболка Сэди с крошечным сердечком из розовых пайеток облегала меня как вторая кожа, а вырез был слишком глубок. Что же до ее коротких красных ковбойских сапожек… ну, кроме них, у меня были только шлепанцы, и я буквально слышала, как бабушка с небес отчитывает меня за неприемлемость пляжной обуви в городе.
Я приподняла очки и проверила часы на мобильном — 17:14 — а затем снова опустила очки на нос.
— Так ты решила прийти.
Голос был низким, грубым, раздался он сзади, и я чуть не улетела со скамьи носом вперед.
Я обернулась.
Джек Смит с улыбкой скользнул на скамью рядом, забрасывая здоровую руку на спинку, почти мне на плечи. Вторая рука висела на перевязи.
