Обычно я любила водить: безлюдные равнины Техаса, редкие ограды и стада коров, безбрежное синее небо — от них я чувствовала себя свободней, чем после четырех рюмок текилы, и ехала домой в облачке уютной расслабленности. Сегодня я мчалась в туче раздражения.
Я должна рассказать Сэди о письме. Почему я раньше этого не сделала? Я размышляла об этом все сорок минут знакомой дороги в Пондер, маленький городок, граничащий с нашим семейным ранчо, и меня радовало, что эти мысли наконец вытеснили из головы то, что беспокоило меня больше всего: Энтони Марчетти, мясник, сидящий сейчас в тюремной камере Форт-Ворса. Не то чтобы я хоть на миг поверила, что он как-то со мной связан, но последние события намекали, что кто-то, и, возможно, не один, ошибочно в это верит… И это плохо для моей семьи, особенно если сцена в гараже имеет к этому отношение.
Возможно, Джек Смит стал обычным свидетелем, репортером, который просто ошивался у моего пикапа и случайно им помешал. Возможно, их настоящей целью была я. Но почему? До сих пор единственной странностью в моей жизни было письмо Розалины, но оно не несло никакой угрозы. Это был просто взрыв эмоций горюющей матери.
Нет, Джек явно замешан. Ну какой репортер станет носить резервный пистолет? А для основного оружия кобура на лодыжке чертовски неудобна.
Джек сказал: «Чикаго».
Розалина жила в Чикаго.
Энтони Марчетти стер с лица земли целую семью.
В Чикаго.
Все это было странно и почти невероятно. Я свернула на Ай-35 и газанула. Пару минут спустя я оказалась в деловом районе Пондера, что, конечно, является шуткой.
Мой родной город испокон веков жил за счет двух вещей: «Стейкхауса» и призраков Бонни и Клайда. В «Стейкхаусе» Пондера с 1948 года подавали жареные бычьи яйца — приличия ради именуемые в меню как «закуска из говядины» — и вполне приличные стейки. А Бонни и Клайд ухитрились ограбить банк Пондера.
Годы спустя, когда Уоррен Битти и Фэй Данауэй показались тут для съемок фильма, они застали ту же картину — пыльный участок дороги, пара водонапорных башен, три церкви и железнодорожные пути посредине. Хотела бы я, чтобы Пондер получил свое имя за поэтичные закаты, названные на городском сайте «лучшими в мире». Но город назвали очень, очень давно, в другом веке, в честь В.А. Пондера, крупного землевладельца. В Техасе земля — это сила. Мне ли не знать. Моей семье принадлежит уйма акров.
Я свернула на главную улицу, Бэйли-стрит, развернулась на полупустой парковке у «Стейкхауса», и мой желудок заурчал в предвкушении заказа навынос — я позвонила и заказала три обеда с куриными стейками. Ранний ужин для Сэди, Мэдди и меня, как я и обещала.
