Осматриваю маленький фургон, который эти двое в латах защищали до последнего – он практически цел, только опрокинут набок – лежит, немо задрав в небо дышло с обломанной оглоблей, перед ним – настоящий бруствер из туш мертвых тварей, которых накрошили эти два молодца, прежде чем полечь под копытами набегающего стада. Не знаю, кто эти парни, но их поступок достоин уважения – они сумели сдержать атакующих животных и заставили стадо пронестись слегка в стороне от защищаемого ими фургона.
В руке перемолоченного копытами, смятого, словно пустая консервная банка, брошенная на шоссе под колеса машин, трупа в богатом доспехе, замечаю блеснувший вороненой сталью клинок. Рука сама так и потянулась к нему.
– Тэ-экс, – взвесив меч в руке, решаю для себя – сталь так себе, обычное кованое и науглероженное железо – булатом и не пахнет, вон сколько зазубрин, да и тяжеловат ножичек-то под мою новую руку. Хотя, в целом, сгодится -хоть само лезвие и не ахти, так хоть балансировка отличная.
Я подошел ближе, заглянул внутрь, и мне стала понятна причина, побудившая тех латников насмерть стать на пути разъяренных туров: из глубины фургона на меня блеснули четыре пары зареванных, широко распахнутых глаз, со страхом и надеждой глядевших с перепачканных детских мордашек…
***
– Ваша светлость! Ваша светлость! В ваши владения вторглась огромная орда гуллей! В зале вмиг стало тихо.
Барон Гвидо Ле Гилл устало оторвал воспаленные глаза от карты на столе и поднял их на вбежавшего в зал человека.
– Я знаю, Хлой, знаю. Я ждал этого.
Он оглядел мрачных рыцарей, стоявших рядом с ним вокруг стола с картой и склонил голову.
– С тех пор, как в Степи закончилась заварушка между каганами, я жду.
Кочевники избрали нового Каган-Башку, поэтому появление орды в этом году закономерно. Я, да и вы, мои соседи, – он вежливо кивнул собравшимся в зале господам, – уже много писали об этом в Преворию, я сам, лично, наплевав на гордость, ездил туда и умолял сенат прислать хоть три когорты тяжелой пехоты и десяток манипул лучников, но они остались глухи к нашим просьбам.
Эти торгаши в Сенате считают, что орда в этом году не посмеет напасть, они видите ли , в прошлом году подписали с каганом Хази-беем договор о ненападении. В итоге державший границу Пятый Легион бросили в Лимьи горы усмирять диких лемцулов: мол, орда, связанная договором, в Фронтиру не сунется , а от мелких банд людоловов мы и своими силами отобьемся. К тому же, Хази-бей взял у них на ‘укрепление мира в степи’ три тысячи золотых под проценты, и, дескать, ‘стоит горой за своих благодетелей’ …
