Вот вы, читатель, понимаете ли, зачем фирме, которая занимается добычей и сбычей газа, покупать невероятное количество средств массовой информации? Что она, собирается новый привлекательный образ природного газа, что ли, создавать и рекламировать? А если «Газпром» – это маска государства, то понимает ли государство, что оно ведет себя точь-в-точь как разбойники-олигархи, с которыми оно сражается? И понимают ли массы, каково им будет жить в государстве, которое станет лгать, изворачиваться и скупать время и пространство так же, как это делали изгнанные «олигархи»? И в чем тогда прелесть традиционной русской операции по замене шила на мыло?
Пожалуй, единственное определенное действие угадать в нынешней общественной жизни можно: это явная смена колорита.
Олигархи делали веселое разбойничье телевидение (и такие же газеты-журналы) – все было эдакое ярко-лживое, хохма, занимательное, пестро-болтливое. Теперь все будет делать сам Кремль. А Кремль нынче забит бесцветными идеологами, молодыми людьми, разными денисами и максимами. Эти новые молчалины уважают власть чисто автоматически, как биороботы, получившие команду. Поэтому на смену лживой яркости идет могучая волна ровного серого цвета.
Если государство становится главным и единственным олигархом, все подвластные ему СМИ должны обрести единый, то есть суровый и серый стиль. Ничего не надо заострять, акцентировать, нагнетать, преувеличивать. Надо решать проблемы. Спокойно. По-деловому. Во-первых, во-вторых. Есть с кого брать пример. Есть перед глазами человек, который ни одной проблемы не решил, зато всегда спокоен. Пожар ли, потоп ли, захват ли – у него всегда наготове и во-первых, и во-вторых.
Не стоит волноваться – серая волна накроет всех без исключения. Кто выплывет, а кто и утонет. С жизнью будет ровно то, что случилось с нашим кинематографом, когда он стал жалким придатком кафкианского «замка» – Министерства культуры; когда гордые творцы сделались сутулыми попрошайками, главная задача которых – обольстить надменных чиновниц; когда всякая инициатива студий была задушена и любые надежды на свободный, радостный, самостоятельный кинопроцесс погибли. Остались одинокие волки – режиссеры, столь знаменитые, что их так просто не сожрешь.
Одиночки всегда останутся, а вот общий вид жизни будет сереть и скучнеть неотвратимо.
Губернаторы, отмотав три срока, утвердят необходимость четвертого и пятого.
Кабинет министров уже выглядит как пожизненный.
