— А притом, что ты мог знать, когда получку повезут на завод. Участковый дядя Жора не знает, что вы с Феской враги. Он то и настропалил НКВДешников, что вы, якобы закадычные друзья.
— Вот же сука! Это он мне простить не может нашу дуэль с Ферзем.
— Да нет же! Участковый давно на вашу квартиру глаз положил, — ответил Синица. — Он давно говорил, что твой отец эту квартиру получил незаконно. А еще…
Синица подошел к Краснову и на ухо прошептал:
— Участковый говорил, что твой батька немцам продался, и что ты, тоже за мячик футбольный продался Гитлеру и шпионишь в пользу фашистов. Короче, ходит и распространяет слухи, что якобы ваша семейка, это настоящий шпионский рассадник. Ты меня, Валерка извини, но в такое время говорить о шпионах, это моментом угодить на «Американку». Вон батьку Левы, тоже чекисты замели в свой НКВД. Говорят, что тот враг нашего народа. А какой он враг? Он всю жизнь на железной дороге отработал сцепщиком.
— Я теперь понимаю. Участковый инспектор специально хочет моего отца в Магадан отправить без права переписки, чтобы завладеть нашей квартирой. Все же этот Жора, настоящая блин сука! А я думал он наш, настоящий советский милиционер! А он контра недобитая!
— Во-во, дошло наконец-то до тебя, как до жирафа, — сказал Синица, постукивая Краснова пальцем по лбу.
— Хватит, свидание окончено! — послышался голос инструктора. — Курсант Краснов, ко мне, мать твою, ежики-лысые…
— Есть! — сказал Валерка, и вскочил с парашюта. Он лениво, без особого желания взял его и натянул лямки поверх своего синего комбинезона. Застегнув ремни, отряхнул прилипшие к брюкам сухие травинки, и, подняв с травы кожаный шлем с очками, со злостью водрузил себе на голову.
— Ладно, я тебя там подожду, — сказал Синица и уныло побрел на край поля к ангару.
— Повторим! — приказал лейтенант-инструктор. — Взлет-посадка!
— Я готов, товарищ лейтенант, — ответил Краснов, слегка унылым голосом.
— Ты, мне тут курсант, не хандри! За полем или дома за тарелкой с борщом будешь хандрить… Сейчас, курсант, ты — учебная боевая единица… Если хочешь поступить в авиационное училище, то постарайся окончить эти курсы с отличием. Как говорит товарищ Сталин: «Комсомольцы все на самолет»! Вот и вперед, к самолету! Комсомолец, мать твою, ежики-лысые…
Валерка влез по фанерному крылу «этажерки» в кабину и устроился там, сев как положено на парашют. Инструктор уселся во вторую кабину и хлопнул Краснова по плечу.
— От винта! — прокричал Краснов и двигатель самолета стрекоча, стал раскручивать тяжелый деревянный винт. Мотор стал набирать обороты и когда его звук превратился в монотонное жужжание, Валерка добавил газ, хвост самолета поднялся, освободив крючок тормоза из зацепления с грунтом. Самолет послушно покатился по мягкому полю, чтобы уже через несколько секунд оторваться от земли и взмыть в небо подальше от всех земных проблем. В этот самый момент отрыва, Валерка и ощущал поистине настоящее наслаждение. Какие-то пушистые шарики катились по всем внутренностям до самых пяток, кишки в животе странно поднимались к диафрагме, вызывая своим перемещением приятный и блаженный зуд. Краснов потянул ручку штурвала и У-2 плавно пошел в набор высоты. Ветер бил в лицо, холодом обжигая открытые участки кожи, незащищенные большими летными очками.
