— Sie wollten die Kohle. Nehmen Sie, — сказала девушка.
Тут до Виталия дошло. Он, закрыв лицо руками, стал смеяться. Его прямо колотило от смеха.
— Ты чего ржешь, — спросил Сергей, ничего не понимая.
— Коля, Коля, Коля — это же не имя. Коля это по — немецки кульэ. Это уголь, — хохотал Виталий так, что за прилавком кафэ даже засмеялась пожилая немка Марта, которая краем уха слушала разговоры молодых.
— Ты представляешь Серый, мы думали это Коля, а это кульэ — уголь, — хохотал Виталий. Тут до Сергея дошло, что Коля и кульэ это разные вещи. Он засмеялся. Теперь Мануэла и Керстин смотрели на русских, ничего не понимая.
— Warum sie lachst du, — спросила Керстин Сергея, — почьему туй смеяться…lachs.
— Потому что мы думали, что уголь это Коля, — Kohle est Kolya…
— Почему они смеются, — спросила Мануэла по-немецки.
— Они думали, что уголь это имя Коля. Ну типа святой Николай, — ответила Керстин.
— А я поняла. Они думали, что святой Николай, это кусок угля, — ответила Мануэла, констатируя трудности перевода.
В эту секунду до девчонок дошло, что они запутались с переводом сами и запутали своих новых русский камрадов. Девчонки засмеялись так же заразительно, как секунду назад ржали пацаны.
Идея пригласить девчонок на школьную новогоднюю дискотеку была спонтанной. Гражданки Германии в школе ЗГВ без разрешения политотдела армии и особого отдела — это был настоящий нонсенс и шок. В те доперестроечные времена без согласования с компетентными органами, такое даже представить было практически невозможно. По своей наивности девчонки согласились сразу. Ведь им были неведомы порядки царимые в русских городках, и было неизвестно о тех последствиях, которые могли иметь их новые друзья. В то время на границе «застоя» и «перестройки» все отношения, между гражданами разных государств, пресекались осо-бым отделом «на корню» как и десять и двадцать и сорок лет назад. В таких связях всегда виделось только негативные и порочащие социалистический строй чуждые явления. Но во все времена, молодым было наплевать на идеологию и свой путь они выбирали своим сердцем. Они руко-водствовались чувствами, и просто хотели любить, не смотря на свою национальную принад-лежность.
Пройдя тайными «партизанскими тропами» девчонки в назначенное время с немецкой пунктуальностью, оказались в совершенно запретной зоне, советских оккупационных войск. Ведь тогда любой часовой, любой патруль без разговора мог поставить точку не только в их дальнейшей карьере, но даже и в жизни. Связи особого отдела, благодаря истинному коммунисту и соратнику КГБ Маркуса Вольфа были довольно сильны со связями немецкой службы ШТАЗИ. Такой симбиоз всегда порождал новые жертвы двух социалистических систем. Дружественные службы, изначально пресекали все отношения своих граждан. Возможно, в них видели угрозу обеим государствам, на уровне ядерного и химического оружия.
