Мы пролетели километров тридцать на юг, если, конечно, можно назвать полетом эти скачки в воздухе. К тому же эти километры троекратно увеличились, поскольку мне надо было обследовать все проливчики между островами и материком, все естественные гавани, все фиорды. Мы летели на высоте шестидесяти метров, иногда даже меньшей, потому что резкие порывы дождя исключали работу «дворников», и, чтобы увидеть поверхность моря, иногда приходилось спускаться до уровня волн. Но, несмотря на все это, я был уверен, что мы ничего не пропустили в этом районе. Мы видели все, и не увидели ничего.
Я посмотрел на часы. Было полдесятого. Время шло — результатов не было.
— Сколько еще вертолет может выдержать? — спросил я.
Уильямс был спокоен и не производил впечатления измученного. Мне казалось, что его даже забавляет этот полет.
— Мне приходилось преодолевать на нем по сто пятьдесят морских миль в худшую, чем сейчас, погоду, — ответил он, явно очень довольный собой. — Думаю, что лучше спросить, сколько еще выдержите вы.
— Я? Ну, с меня достаточно уже сейчас. Но какое это имеет значение, если я все равно должен продолжать поиски. Давайте вернемся к месту старта и облетим все побережье Торбэя. Прежде всего южное. Потом направимся на север вдоль западного побережья, потом на восток — до поселка, а затем вдоль пролива.
— Здесь вы отдаете приказы.
Уильямс направил вертолет на северо-запад, заложив при этом такой вираж, что буквально уничтожил мой желудок.
— В ящике позади вас вы найдете сандвичи и кофе, — предложил лейтенант.
Я предпочел оставить еду там, где она находилась.
Мы потратили сорок минут на преодоление сорока километров, чтобы добраться до восточного мыса острова. Мы буквально преодолевали каждый метр, борясь с бушующим ветром. Видимость была почти нулевой, так что Уильямс был вынужден ориентироваться только по своим приборам. В таких условиях он должен был уже десять раз потерять цель, но — о чудо! — песчаный залив появился перед нами сквозь завесу дождя и туч именно там, где мы его и ждали. Я начинал доверять Уильямсу, человеку, который хорошо знал, куда летит и что делает. Зато я перестал доверять себе, поскольку начинал сомневаться в том, что знаю, куда лечу и что собираюсь делать. На мгновение передо мной возник образ дядюшки Артура, но я быстренько направил свои мысли в другую сторону.
— Взгляните! — раздался голос пилота где-то в середине южного побережья Торбэя. — Вот вроде бы прекрасное место для того, кто хочет что-то спрятать.
