Обратный путь – другой. Лежит он, вероятно, через задние ворота, в которые въезжали и выезжали экипажи. Матушка возвращалась, когда было безопасно и темно, и могла незамеченной взобраться на подножку. И всегда приходила до барабанного боя, возвещавшего комендантский час. Я с ужасом представляла, как она где-то там скрывается от городской стражи.
Однажды, когда мы дошивали одежду для рабов, я высказала свои соображения о том, как она днем вылезала из окна, а в темноте возвращалась через ворота.
– Ну разве ты не умница! – ответила мать.
Краем сознания я представляла ее с ремнем, затянутым вокруг лодыжки и накинутым на шею.
– Не делай этого больше, – взволнованно упрашивала я. – Пожалуйста. Ладно? Тебя могут поймать.
– Знаешь что, в твоих силах мне помочь. Если кто-нибудь здесь хватится меня, поставь ведро рядом с цистерной, чтобы я увидела его от задних ворот. Сделаешь это для меня?
Я испугалась еще больше:
– А если ты его увидишь, что сделаешь – убежишь? И бросишь меня?
Я расплакалась.
Она погладила мои плечи, как делала всегда:
– Подарочек, детка. Я скорей умру, чем брошу тебя, ты же знаешь. Если замечу ведро у цистерны, буду предупреждена об опасности, вот и все.
* * *
У белых вновь начался светский сезон, и мы с матушкой не успевали справляться со всеми платьями и сюртуками. Вдобавок она без разрешения нанялась работать на стороне. Я узнала об этом после ужина, когда мы стояли посредине заднего двора. Мисс Сара весь день была не в духе, и я подумала, что больше всего на свете меня волнуют две вещи: подавленное состояние Сары и мамины вылазки через окно. Но тут матушка достала из кармана жетон раба. Нанимая раба, хозяин должен купить у города жетон, а я знала, что господин Гримке таковых не покупал. Заиметь поддельный жетон – это хуже, чем украсть зеленый хозяйкин шелк.
Я рассматривала его – маленький медный прямоугольник с отверстием в верхней части, чтобы можно было крепить к одежде. И выгравированные слова. Я долго пыталась произнести их, пока наконец не получилось: «При-слу-га».
– Прислуга! – воскликнула я. – Номер сто тридцать три. Тысяча восемьсот пятый год. Где ты его взяла?
– Все это время я ведь не бездельничала, а искала работу.
– Но у тебя здесь столько работы, что и вдвоем не справиться.
– И я за нее ничего не получаю, так ведь? – Она забрала жетон и опустила в карман. – У Тома, раба Рассела, есть своя кузня на Ист-Бей. Госпожа Рассел разрешает ему работать по найму весь день и забирает только три четверти заработка. Он сделал мне жетон, скопировал с настоящего.
