Ой упало солнце | страница 17



— В груди моей не иссякает вера —
Еще нам Вальтер счастье принесет!
Пускай тогда, покинув мрачный свод,
Нас позабавит старая мадера!
О, Дядя Соль, не верь пустым химерам!
Из погреба мадера не придет!
Погиб наш Вальтер, я — давно не тот,
И затерялся ты в тумане сером…
А может быть, парнишка наш спасен?
С красавицею в брак вступает он,
Смягчился черствый нрав миллионера…
Вино на палубу! Сердца в галоп!
Да разве ж это — старая мадера?
Нет, Дядя Соль, — кондитерский сироп!
29/II.1932

ЖИЗНЬ НА МИССИСИПИ

Безусые отважные ребята,
Глубокая и быстрая река…
У лоцманов фантазия ярка
И чудесами выдумок богата…
Какую здесь войну вела когда-то
Плантаторов тяжелая рука,
Как мучили злодеи бедняка
И как потом настигла их расплата…
Веселый юмор жанровых картин,
Пейзажи расцветающих долин
И тут же песни и псалмы о тленье…
А золотые зори широки
Над мутью беспокойного теченья
Могучей и таинственной реки.
28/II.1932

ГУЛЛИВЕР

— Да! — Гулливер промолвил. — Есть минуты
В моей судьбе, каких не знали вы;
Имел я горя выше головы
Не в Бробдингнеге, не в садах Лапуты,
А у ничтожных карликов: так люты
Их мстительные души, так мертвы,
Для жалости опасны! Не столь опасны львы,
Как мелочные, злые Лилипуты…
На гвоздик каждый волос навертеть,
Сплести интриги мерзостную сеть
Способна эта маленькая сила!
Давно бы впал я в смертную тоску,
Давно бы солнце для меня остыло,
Когда б не щедрость дружбы Блефуску.
28/VII. 1934

К ТИТАНИИ

Блажен, кто поздней осени не зрит,
Кто шутки ради книги открывает,
Кто Песню Песен радостно читает,
Над Книгой Руфи весело острит!
Беда тому, кто, сон и аппетит
Утратив, лямку жизни не бросает,
Его предательств ямы окружают
И мошкара сомнений тормошит.
Смеется светлой юности стихия!
Что ей сулите вы, виски седые?
Пустую мудрость? Холод и туман?
Пусть будет жизнь прекрасней и короче,
Пусть не успеет распознать обман
Титания июньской светлой ночи!

ДВЕРЬ В СТЕНЕ

Как наяву тот сон увидел я:
Умолкло бормотанье парохода,
Камыш и вербы, светлая погода
И полноводной речки чешуя.
О, Родина прекрасная моя!
Я знал тебя в счастливейшие годы,
Но и меня осилили невзгоды,
И позабыл твой светлый образ я…
Но вот пришел вечерний час свиданья —
Не стало ни тревог, ни ожиданья,
Открылась дверь заветная в стене,
Все тихо. Спят усталые колеса,
И цапли в золотистой тишине
Перелетают с отмелей на плесы.
3/X.1934

ЭЛЕГИЯ

Чернеет лед на линии трамвая,
Синеет в темных улицах весна,
И юность — ясноока и стройна —
Встает, былую радость навевая.
Так это ты! Но чья же воля злая
Тебя убила? Где звенит она,