Словно опомнившись, Гитлер тут же поспешно махал рукой:
– Ну, враг – не враг… это я, конечно, фигурально! Вы правы, Шпеер, Роммель действительно энергичен и не лишен способностей. Но… великий полководец – это уже, согласитесь, слишком!
Гитлер не без труда дослушал доклад Йодля. Строго говоря, Йодль как начальник штаба оперативного руководства вермахта должен был координировать боевые действия на всех театрах войны.
Но с некоторых пор Гитлер занимался, а точнее, не занимался, этим исключительно самостоятельно. Йодль стал, как министр без портфеля, существом экстерриториальным и декоративным. И чтобы хоть чем-то заняться, его штаб принял на себя руководство некоторыми фронтами.
Так в вермахте возник этакий чисто немецкий феномен: два конкурирующих между собой генеральных штаба, из которых ни один не обладал всей полнотой власти, потому что оба были всего-навсего информационными центрами при боге войны Адольфе Гитлере. По мнению последнего, он один ковал победу, а все остальные только и думали, как ее у него украсть.
Обожавший интриги фюрер не мешал своим генералам грызться друг с другом за влияние на него, при этом не позволяя объединяться против его гениальных планов.
После довольно утомительного обсуждения «оперативной обстановки» фюреру докладывали «о ситуации в воздухе и на море». Как сугубо сухопутный человек, в эту область Гитлер почти не вмешивался, и поэтому доклады делали не главнокомандующие родов войск, а их заместители, а то и адъютанты.
Фюрер не без интереса выслушал короткие сообщения о налетах на Англию и подвигах подводного флота. И уж совсем бегло и безо всякого интереса – о бомбардировках немецких городов.
К концу совещания, как было заведено, Кейтель подал Гитлеру на подпись объемистую пачку документов. Большую их часть составляли «директивы прикрытия». Так офицеры ставки в насмешку окрестили приказы, избавлявшие самого Кейтеля или кого-либо другого от будущих возможных претензий Гитлера.
Закрывая совещание, фюрер пригласил всех его участников на вечерний просмотр журнала кинохроники с Южного фронта.
– Мне намекнули, что там покажут такое, чем мы сможем гордиться всю жизнь!
Гитлер был явно в настроении и после скучного рутинного совещания не прочь был размяться в неформальной обстановке.
– Кстати, господа, – уже на пути к выходу бросил он, – а с чем будут ассоциироваться у вас Винница и «Вервольф» лет эдак… через десять? Неужели только с балеринами нашего славного рейхсмаршала?
