— Здравствуй, святой отец, здравствуй, дорогой друг! — по лицу Никона пробежала хитрая улыбка.
— До каких пор, видишь, ходим по земле. Бог светлой благодатью нас одарил, — игумен платочком вытер мокрые глаза.
А колокола всё звонили и звонили…
Никона с Ильей посадили в повозку. За ними с молебнами направились и остальные монахи. Новгородские стрельцы остались охранять суда. Служилые князя свели коней на берег и поспешили догонять повозку.
Море белой пеной сердито выплескивало свои волны на остров, словно и дальше желало следовать за гостями. Но не успело. Гости уже поднялись на пригорок.
* * *
Торжественную службу провели в Преображенском соборе. Илья был не в себе: во время молебна то и дело запинался. Видя его растерянное лицо, монахи сердцем чувствовали — произойдет что-то плохое.
После службы гостей повели в трапезную, прибранную и вычищенную к их приезду. Она была низкой, с четырьмя сводами. Кормили всех одновременно, великих и малых. На столах чего только не было!
Князь Хованский с полковником Отяевым допьяна напились, пили и московские стрельцы. Никону это не понравилось, и он строго сказал:
— Нашли где жадные желудки набить!
— За такую встречу можно, владыка, — вступился Илья за стрельцов.
Никон посмотрел на него и промолчал, подавив свой гнев. Под шум и застольную суету ему шепнули: в прилеске Илья прячет вооруженных землепашцев. Если гости покажут свой характер, они встанут на защиту.
Митрополит пока не тревожился. После застолья лег на мягкую постель — и тут же уснул.
* * *
Пробудился Никон по привычке рано. Но солнце уже висело над горизонтом. Через широкое окно кельи оно смотрело прямо ему в глаза. Митрополит надел рясу и заспешил помолиться к нетленным мощам Филиппа. Не успел дойти до собора, как дорогу ему преградил молодой монах, высоченный, худой как жердь, с удлиненным подбородком. Черные его волосы взлохмачены.
— Ты кто такой? — вздрогнул Никон. — Что делаешь здесь?
— Я сторож святых мощей, Мироном зовут, — грубым голосом ответил тот.
— Разрешишь помолиться в ногах у святого?
— Воля твоя, владыка.
Монах открыл собор. Внутри было прохладно, как в погребе, горела одна свеча.
— Почему так холодно здесь? Поморозите молящихся.
— В подполе нарочно лед держим, он и летом не тает. — Мирон зажег вторую свечу, долго ковырялся, сопел, раздувал ноздри. Неожиданно спросил:
— Святые мощи приехали отнимать?
Никона бросило в жар. На какое-то мгновение он опешил, но быстро взял себя в руки и грозно зыкнул:
