Заметив, что я на миг замешкался с ответом, Ольшанская отклонилась назад еще сильнее и ее облегающая водолазка поползла вверх, обнажая живот. Будто невзначай, медленно, чуть касаясь, она провела пальцем вдоль боковой мышцы пресса и замерла, наблюдая за моей реакцией. Какого черта?! Она думает, теперь надо мной можно безнаказанно глумиться?! Нет, дорогая, больше никаких красных ушей. Больше так не облажаюсь. Я скептически свел брови к переносице и усмехнулся. В тот момент я не чувствовал ничего из того, на что она рассчитывала, а только раздражение и досаду от воспоминания моего прошлого профессионального фиаско.
— Вика, поверь, это не очень хорошая идея… вести себя так.
— Как?
— Это не красиво.
— Что «не красиво»? Живот у меня некрасивый?
С этим было трудно согласиться. Особенно привлекала внимание эта маленькая блестящая сережка в пупке… От этой мысли тут же пришлось абстрагироваться.
— Ну, какому-нибудь пятикласснику точно понравится! Глянь, сколько их тут бегает…
— А вам?
— Знаешь, если бы я любил, чтобы люди ходили на занятия с голым животом, то и сам бы так одевался. Но, как ни странно, мне нравится, когда одежда соответствует заведению.
Глаза Ольшанской зажглись яростной злобой. Да, Вика, это один-один.
— А, чертова синтетика! — хмыкнула она, одернув водолазку. — Ну, так что насчет консультации?
Ее тон стал значительно менее игривым. Я взглянул на часы.
— У меня есть минут пятнадцать. Можем поговорить.
— Здесь?
— Где тебе удобней…
Боковым зрением она заметила выходящих из кабинета одноклассниц — Лилю Рыбакову и ее подругу, Яну Щепину. Вика приосанилась, будто собиралась толкать речь с броневика. Ага, выступление стало показательным! Я устало закатил глаза.
— Да можно и здесь. Это… Кирилл Петрович… — теперь она говорила намного громче, без мурлычущих низких ноток. — А у вас есть жена?
Я ухмыльнулся. Фу, как грубо… И она думает смутить меня этим?!
— По-моему, ты хотела поговорить о личной жизни…
— Правильно! О вашей! Вы же о моей меня расспрашивали! Ну, так да или нет?
— Вика, это, мягко говоря, тебя не касается, — я заметил, как девчонки около класса вытянули шеи в нашу сторону и внимательно ждали ответа. Что ж, они все равно узнают по своим каналам, какая разница… — Но если уж тебя так интересует, то нет.
Ольшанская улыбнулась уголком губ.
— Хорошо, можно еще один вопрос?
Я приготовился к круговой обороне.
— А сколько вам лет?
И все?!
— Много, Вика, много, — наши взгляды вдруг пересеклись, и я заметил, как она вздрогнула, с интересом ожидая продолжения. — Двадцать четыре зимы уж минуло…
