Как бы то ни было, директриса Алла Ивановна, казалось, в упор не замечала моей работы — или, скорее всего, просто не хотела расхолаживать начинающего работника. Так у меня появлялось все больше и больше заданий. Всю последнюю неделю сентября я мучил детей вопросниками и различными заданиями, хотя, в принципе, они всегда были рады безвозмездно подарить мне несколько минут какого-нибудь скучного урока, а малыши из пятых классов даже приходили и просили дать им задание как раз на математике. Закончив опрос, я боялся даже взглянуть на свой рабочий стол, равно как и на подоконник, полку и пару шкафчиков, а поэтому обработать результаты я собирался попозже — в любом случае, до плановой проверки, которой меня пугала директриса, оставалась еще уйма времени.
Вдобавок ко всему, близился День учителя. В школе теперь царила предпраздничная эйфория, суета и бесконечные репетиции — наш педагог-организатор, по совместительству еще и классный руководитель одного из девятых классов Юлия Витальевна, решила сотворить нечто похожее на КВН. Так что теперь мы с ней, как самые молодые в коллективе, просиживали до шести вечера в актовом зале, репетируя с учениками сценки до тех пор, пока они наконец перестали забывать слова. Наверное, напряжение предпраздничной недели и дождливая, холодная погода в первых числах октября окончательно довели меня — сегодня я ясно почувствовал, что простудился, но решил все же не пропускать генеральную репетицию. Усевшись в глубине актового зала, я поднял воротник свитера и пытался не шевелиться. В последнее время я все чаще ловил себя на мысли о необъяснимом раздражении от своей работы. Вот и сейчас, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку сидения, я смотрел, как мои подопечные разыгрывают сценку с нерадивым учеником и строгой учительницей, и думал, что все мои усилия, по большому счету, бессмысленны. Дети безжалостны, упрямы. И оттого, что я пригласил Вадима Феськова и его приятеля Колю Жженова играть в нашем импровизированном КВНе, их не перестанут высмеивать в классе. И если я начну уговаривать кого-то не курить, объяснять и даже запрещать, они все равно будут курить. И будут страдать от несчастной любви и одиночества. И думать о самоубийстве. Какая же все-таки дрянная эта работа…
Юля, вовсю руководившая генеральной репетицией и без моей помощи, подошла ближе и заботливо коснулась ладонью моего лба. Я вздрогнул — ее рука показалась мне невероятно холодной.
