Алина сострадательно смотрела на меня.
— Одну минуту, я только посмотрю, — пробормотала она, бросаясь к своему компьютеру, — я только…
— А! — безнадежно махнул я, выбегая в коридор.
А вслед донесся удивленный вскрик:
— Шаблон испорчен… Какого черта?..
Но это уже не имело никакого значения. Карающий меч был занесен для решительного удара…
Однако удара, как ни странно, не последовало.
Я просочился в дверь начальственного кабинета и застыл на пороге вопросительной тенью, лишь отдаленно напоминая себя самого.
— Садись, Рыбасов, — донеслось из глубин кожаного чрева. Кабинет главного утопал в сувенирах, малахитовых подставках для бумаг, чернильницах каслинского литья и прочих атрибутах, обычных в кабинетах преуспевающих канцеляристов. — Как успехи?
Я было открыл рот, но немедленно его захлопнул, не зная, что отвечать. Сказать «плохо» — означало еще больше усугубить ситуацию, сказать «хорошо» — то же самое. Поэтому я тупо молчал, как школьник, робко переминаясь с ноги на ногу.
Но Деревяшкин спросил совсем про другое.
— Как дела с «Леспромом»? — осведомился он мягко.
Слишком мягко, на мой взгляд. Обычно после такой кошачьей мягкости шеф выпускает наружу остро заточенные когти из лучшей легированной стали и вцепляется прямо в горло нерадивому сотруднику. После первой атаки бездыханного служаку вперед ногами выносят из кабинета и провожают в дальний путь под фанфары.
— С «Леспромом»? — пролепетал я, теряя сознание. — Хорошо…
— Ты оформляешь эту сделку?
— Д-да… — Я испуганно сглотнул слюну.
— Это очень важная сделка. И на большую сумму, — произнес шеф после паузы. — Не забывай, «Леспром» курирует один человек из правительства, и от того, насколько все пройдет гладко, зависит наше дальнейшее сотрудничество, наши сделки и наши проценты от сделок… Так что, друг мой, я на тебя надеюсь.
— Х-хорошо, — икнул я.
— Ну, тогда иди трудись. — Голос шефа стал так нежен и сладок, что его можно было намазывать на хлеб.
На негнущихся ногах я шагнул к двери, еще не веря, что остро заточенный нож гильотины со страшным свистом пронесся мимо, не задев и волоска на моей голове.
Я даже осмелился вдохнуть несколько лишних молекул воздуха, знаменуя освобождение, как…
— Постой! — послышалось сзади, когда одной ногой я уже был вне кабинета.
Вздрогнув (примерно так вздрагивает человек, почувствовавший остро заточенный стилет в своем правом легком), я обернулся.
— Это ты оформлял сделку с «Реалтексом»?
— Д-д-да… — Вот оно! Вот зачем он меня вызвал. Он уже все знает. Сейчас он…
