Осмыслив этот постулат, можно получить полновластные следствия из этого всемирного закона. Следствие первое: «Продвижение бумаг влечет за собой неуклонное воспроизводство бумаг». Следствие второе: «Остановка непрерывного воспроизводства бумаг ведет к смерти общества». Следствие третье: «Общество будет жить, пока не оскудеет хотя бы один самый худосочный бумажный ручеек».
Первооткрыватели, разработчики и проводники этого закона исправно обогащаются, наблюдая сверху за коловращением документов, регулируя и направляя должным образом этот процесс. Но тем, кто непосредственно движется в его круговороте, своим бултыханием усиливая или замедляя его размеренное течение, остается не так уже много. В числе этих бедолаг, рядовых бумагопроизводителей, с завистью поглядывающих на более удачливую верхушку, состою и я. Я так близок к живительной влаге бумажно-денежного потока, что стоит только руку протянуть — и я окажусь в их числе. Но я пока не в их числе, и это убивает меня.
Между нами пропасть, надо осмелиться сделать шаг, чтобы преодолеть ее. Мне уже известно одно узкое место, где подобный прыжок будет не так уж рискован. И я готов сделать этот прыжок…
Но пока своим плечом я подпираю прожорливую верхушку нашего денежного айсберга, за что мне и платят, собственно говоря, ежемесячное, весьма приличное по московским меркам жалованье. Возможно, многим миллионам людей покажется такая стабильность благословенным счастьем, но мне лично этого мало. Я создан для большего. Я мечтаю о большем, если не о великом. На собственной шкуре я постиг таинство всемирного закона коловращения бумаг и желаю приобщиться к его сулящему немыслимые блага исполнению. Только мне пока не дают приобщиться.
Знакомьтесь, главный исполнитель вышеописанного закона в нашем учреждении — это генеральный директор. Всемогущий, грозный, страшный, властный. Одной рукой он снимает головы с плеч, а другой возносит смертного к вершине, под свой сиятельный бок, чтобы в следующую секунду, при малейшем неудовольствии, свергнуть его обратно. Его милость так же ужасна, как и его кара. В его зрачках пляшут острохвостые молнии, его улыбка несет смерть, а появление его в коридоре офиса сопровождается грозовыми разрядами и повышением электростатического напряжения среди сотрудников. Его зовут Станислав Петрович Дерев.
Внешне наш директор выглядит вполне безобидно. Это невысокий толстячок с водянистыми зеленоватыми глазками, правильной блюдцеобразной лысиной, затейливо изукрашенной по периметру металлической проволокой курчавых волос, хрящеватым носом и жестким оскалом превосходных фарфоровых зубов.
