Коркоран забрал его и сунул за пояс.
— Это чертовски глупо — забирать оружие у честного человека, — ругнулся он. — Но Миддлтон требует выполнения закона. Дай мне слово, что не сбежишь, пока не состоится суд, и я не стану запирать тебя.
— Я бы предпочел отсидеться в тюрьме, — сказал Макбрайд. — Я не сбегу, но в тюрьме под твоей охраной буду в большей безопасности, чем на воле с рыскающими вокруг друзьями Брента, только и ждущими возможности выстрелить мне в спину. После оправдательного приговора они не решатся линчевать меня, а схватиться с ними в открытую я не боюсь.
— Хорошо. — Коркоран наклонился, подобрал оружие мертвого игрока и пристроил его все за тем же поясом. Толпа, сгрудившаяся у дверей, расступилась, когда он вывел арестованного.
— Вот он, хорек! — послышался грубый голос. — Он убил Эйса Брента!
Макбрайд повернулся, бледнея от гнева, и уставился на толпу, но Коркоран повел его дальше, и шахтер отозвался улыбкой на зазвучавшие другие речи.
— И правильно сделал! Брент был мошенником! Он был из «стервятников»! — выпалил кто-то, вызвав этим напряженное молчание. Обвинение было слишком серьезным, чтобы высказывать его открыто, даже по отношению к мертвому человеку. Напуганный собственной неосторожностью, человек, выкрикнувший эту фразу, постарался затеряться в толпе в надежде, что никто не опознает его по голосу.
— Я слишком увлекался игрой, — с горечью проговорил Макбрайд, идя рядом с Коркораном. — Боялся вывезти свое золото и не знал, что с ним делать. Брент выиграл у меня песка на тысячи долларов; в основном в покер.
Сегодня утром я разговаривал с Миддлтоном, и он показал мне карту, оброненную каким-то игроком, ночевавшим у него вчера вечером. Она была помечена таким способом, что я бы ни в жизнь не догадался. Карта оказалась точно такой, как в любимой колоде Брента. Миддлтон не сказал, что за игрок у него отсыпался, но позднее я узнал, что именно Брент после попойки пришел к нему. Последнее дело для игрока напиваться в стельку.
Я пошел в «Король алмазов» и сел играть в покер с Брентом и еще двумя шахтерами. Как только он загреб первую ставку, я окликнул его — вытащил карту, взятую у Миддлтона, и стал показывать парням, где она помечена. Тогда Брент выхватил пистолет, он дал осечку, и я убил его раньше, чем он смог взвести курок снова. Он знал, что у меня улики против него, и не дал мне времени сказать, откуда у меня карта.
Коркоран не ответил. Он запер Макбрайда в тюрьме, позвал тюремщика из соседней лачуги и приказал ему обеспечить заключенного едой, питьем, закуской и всем, что он пожелает. Затем поспешил в собственную хижину. Сидя на скамье в комнате позади приемной шерифа, он вытащил патрон, на котором пистолет Брента дал осечку. Пистон был пробит, но не воспламенил порох. При внимательном осмотре стали видны царапины на пуле и на бронзовой гильзе. Их могли оставить стальные челюсти кусачек или что-то подобное. Отыскав пассатижи, он потянул ими пулю. Она подалась неожиданно легко, и содержимое гильзы высыпалось ему на ладонь. Ему не нужна была спичка, чтобы определить, что это не порох. С первого взгляда было видно, что это стальные опилки, которые поместили в гильзу, чтобы компенсировать вес удаленного пороха.
