Ненавязчиво и вроде как для поддержания разговора спросил сопляков о той стройке. Как, мол, работается? Притворная вежливость окупилась сверх всякого ожидания, узнал прямо-таки сногсшибательные вещи.
Работа — фигня, пока в основном копают, зато развлекуха! Что-то там нечисто: то у одного, то у другого задницу прихватывает. Раз настоящей стрелой пальнули (ловко умолчали в кого) — мягкое место поранила и джинсы порвала. Другой раз кошёлка одна на колючую проволоку плюхнулась, да легко отделалась, больше крику было. А самый улёт — это та, про какую Шимек спрашивал. Прикольная, как незнамо что, персонал её Вертижопкой кличет, сами слышали…
Шимек опрокинул рюмку, слава богу, пустую, ведь пили за успехи Гжеся, как приличные люди, не из каких-нибудь стаканов или чего похуже, а из настоящих рюмок. До сих пор равнодушный к застолью Шимек теперь оживился. Раз она из персонала, то что там делает, не лопатой же махает?
— Её водопроводчик за собой таскает, они всё с речкой валандаются, — пояснил Казик. — А она вроде секретарши, с бумагами носится. В смысле с чертежами. А махает она совсем другим, зад у неё, что твой вентилятор, мужики охреневают.
— И каждый день такое?
— Не совсем, но почти.
— То-то им эта работа так в кайф! — позлорадствовал Гжесек.
— А когда её нет, где мужики охреневают?
— На фирме, небось. Проектное бюро у них — здоровенное, по всем делам. И эти, как их там… технический персонал… туда-сюда по этажам носятся, километры наматывают.
— А ты откуда знаешь? — удивился Мундя.
Казик охотно объяснил. Интересно ему, любит с народом поболтать — всё развлечение. А о Вертижопке больше всего языками чешут. Самый лакомый кусок для сплетен.
Об этой вентиляторной Шимек знал побольше собеседников, но никак не удавалось разведать, где проклятущая сука работает и живёт. Что на стройке бывает, уже не новость. А вот где ещё? Казик вдруг сделался для него самым интересным на свете пацаном.
Шимек перестал киснуть, оживился, к нему вернулись энергия и целеустремлённость, а главное — ненависть. Казик, польщённый вниманием старшего товарища, пообещал нарыть как можно больше…
* * *
О Вертижопкином несчастье Зютек не имел ни малейшего понятия вплоть до следующего дня. Зол был на неё, как чёрт: мало того, что побросала чертежи, да ещё умудрилась потерять самый важный, где были нанесены последние изменения.
Однако, что удивительно, аппетита не потерял. Очаровательная природа речки здорово давала себя знать, Зютек жутко устал и проголодался. Из последних сил внёс изменения в проект, ксерить не стал — пусть паршивка поработает! — и поехал домой.
