произошли от какой-то ранней формы (или форм) млекопитающих, развивавшихся на суше, а затем вновь вернувшихся в море. Эта рабочая гипотеза помогает понять различные особенности их анатомии, такие, как рудиментарные задние конечности или тазовые кости, щетинки на рыле у новорожденных и т. п.” [Лилли Дж. Человек и дельфин. С 127.]. Воспроизведение ряда извлечений из работы Лилли поможет читателю увидеть сходные аргументы в книге Ж. Майоля. Таким образом, приводимые Майолем на примере морских млекопитающих доказательства в пользу гипотезы водной обезьяны — общего предка человека и дельфина — носят антропоморфный характер. Следы пятипалых передних конечностей в скелете и дыхание на поверхности воды с помощью легких — это общие признаки. Для дельфинов, кроме того, характерно сходство эмбриона на определенной стадии с человеческим (а последний — Майоль опускает эту важную в эволюционном смысле деталь — проходит в свою очередь стадию похожести на эмбрион обезьяны): крупный (до 1700 см
>3) и сложно устроенный мозг, обмен сигналами с помощью свистов, стадность и некоторые формы взаимной поддержки. И наконец, самое загадочное и самое романтичное — трогательный интерес к людям и неизменная помощь им в воде (спасение утопающих, загон рыбных стай в рыбацкие сети, указание судам фарватера в узких проливах), игры с людьми, катание детей верхом на спине, легкая дрессируемость и высокая степень “понятливости”, т. е. свойства “характера”, ставшие легендарными с глубокой древности. Может быть, дельфин выступал в роли тотема (священного животного, с которым формировавшиеся люди связывали свое происхождение) прибрежных или приморских популяций палеолитического человечества.
Ж. Майоль отмечает, что именем дельфина было названо созвездие и город оракулов в античной Греции, его изображение вычеканено на первых греческих монетах и издревле украшает гербы многих городов Средиземноморья. И делает из всего сказанного (включая собственную интерпретацию своей дружбы и свиданий с дельфинихой Клоунессой, примадонной Майамского океанариума) вывод о якобы несомненном (так он считает по крайней мере!) моральном и умственном превосходстве дельфинов над людьми. Впрочем, это тема особого разговора…
Пока обратимся к содержащимся в книге Ж. Майоля аргументам, призванным подтвердить ссылками на научные данные наличие в эволюции ископаемых предков человека длительного “амфибийного” периода, мимо которого почему-то прошли археология, антропология, эмбриология и другие науки, затрагивающие проблемы антропосоциогенеза (возникновения человека и человечества). Помимо объяснения феномена хождения водной обезьяны и ее потомков на ногах (дифференциация функции верхних и нижних конечностей), способности первого шейного позвонка держать прямо все более утяжелявшуюся за счет роста мозга голову, а также использования передних конечностей для манипуляции биологически нейтральными предметами внешней природы (камнями, раковинами) сторонники гипотезы обезьяны-амфибии подчеркивают ряд других моментов. Например, наличие у части людей (9 % мальчиков и 6,5 % девочек в обследовании, проведенном среди школьников США) реликтовых перепонок, особенно между вторым и третьим пальцами ступни, некогда помогавших плаванию, а затем атрофированных за ненадобностью. Кстати, у изящной женской статуэтки из красного дерева, купленной мной в Танзании, недалеко от Олдувая, руки и ноги имеют удлиненные “перепончатые” пальцы. Что это: художественная стилизация племен, живущих в саванне или пришедшее с древнейшими полуинстинктивными традициями “воспоминание о прошлом”?
