Возвратился он с гитарой.
Маша узнала его. Интересно... Еще совсем недавно она, чужая, непрошеная, стояла в дверях этого общежития, а вот сейчас они все сидят за одним столом, как добрые приятели.
Скальд со своей гитарой спутал все невидимые нити, незадолго до этого образовавшиеся в комнате.
— Спой, Скальд!
— Надо говорить: «Пей, Скальд!» — ответил он, ухмыляясь. — Измаил, я уважаю закон 3-22: «Вошедший да выпьет без уговоров!» Но, ей-богу, братцы, одному совестно...
Выпили все.
— Довез песню? — спросил Измаил.
— А черт его знает! — Скальд почесал круглый затылок. — От самой пустыни вез, думал, довезу, да в поезде разбазарил. Сейчас иду по второму этажу — поют! И кто б вы думали? Химики! Когда обжали — ума не приложу! Вроде одной скоростью ехали...
Прислушались.
Снизу доносилась незнакомая песня.
— Не усложняй таблицу умножения, пой! — попросил Измаил.
Скальд тронул струны.
..Як-12, работяга самолет,
Неказистый, а зеленый, точно лес,
Над тайгой осуществляет свой полет
Без комфорта и красавиц стюардесс...
Обмороженный, простуженный совсем,
Обогреться он не может у огня.
Молчаливо соглашается со всем,
Но на отдых не берет себе ни дня.
Маша никогда не слышала этой песни. Мелодия простая, гитарная, похожая на речитатив.
— Браво, Аскольд! — громко прошептала Лида.
— Я — еще — не допел, — в ритме песни, спокойно сказал Скальд. И продолжал:
...И летит он, и дает километраж,
И сгорает на работе день за днем.
Як-12, ты не выдашь, ты не сдашь!
Мы с тобой еще, дружище, поживем...
Измаил задумчиво глядел в стену. Лида мурлыкала полюбившийся мотив. Гришка ел.
— Не хочется молчать... — ни к кому не обращаясь, сказал вдруг Измаил.
Славка, взъерошенный, смешной, опьяневший более других, вскочил. Ему почудилось что-то очень знакомое в словах Измаила. Кажется, он сказал их любимое слово: «Не хочу»... В этих словах было что-то справедливое, касающееся и его, Славки.
Жить по-своему! Как подсказывает сердце! Не обычно, а ярко, блестяще! Именно такие мысли вызывали сейчас у Славки и песня, и дружеские лица ребят, и присутствие Маши...
От вина язык заплетался, но говорить хотелось.
— Ну? — флегматично сказал Егор, приготовившийся слушать очередную «речь».
— Да, да! Вот... Вы еще не работали, не строили домов, а я уже могу! Один дом, другой — и все похожие, как родственнички... Вот! А ты — между ними... ходишь. Надо, чтобы каждый дом был сам по себе, все время новый и новый дом... Не родствен-ни-чек...
— Тпрру! — перебил его Егор. — Проекты-с, это не кустарррпром!
