***
Славка сидел в первом ряду. Настроение у него было неважное. Ему казалось, что все здесь не так: слишком откровенно колышется занавес, слишком суетливо пробегают за ним люди. Нетаинственная, как перед началом обычного киносеанса, обстановка не нравилась ему, оскорбляла.
За что он любил цирк? Именно цирк, а не театр или симфонические концерты, к которым он относился с уважением, но без особого трепета. Цирк запал ему в душу давно, с самого детства. Ему было семь лет, когда в тихий районный городок, где находился эвакуированный из Киева детдом, приехал с гастролями цирк. Старшие ребята, не раз побывавшие на цирковых представлениях до войны, взахлеб рассказывали о чудесах, которые можно там увидеть. Малышам не терпелось скорее попасть в цирк, воображение разыгралось, несколько дней детдом лихорадило, как перед большим праздником.
И вот наступил этот незабываемый день. Вместе со всеми Славка сидел почти на самой арене — барьера почему-то тогда не было — и с замиранием сердца ждал, когда же начнутся чудеса. И они начались: арену залил настоящий электрический свет, горевший неэкономно, по-праздничному, трубачи затрубили в свои трубы, выскочили жонглеры в пестрых одеждах, в их руках замелькали разноцветные кольца, запахло настоящим дымом — внесли факелы. В тот день было много замечательного: и лихие наездники, и забавный клоун, и кудрявые сообразительные пудели. Но лучше всех запомнился медведь. Большой, добродушный, он забавно ковылял по арене, сильно припадая на переднюю лапу. Ребята покатывались со смеху, видя, как медведь изображает перепуганного Гитлера. Славке тоже было смешно, он готов был целую вечность смотреть на этого медведя. Потом дрессировщик посадил медведя на скамейку и велел отдыхать, а сам рассказал зрителям его историю. Медведь не всегда был хромым. Его ранило при налете немецких «юнкерсов», до сих пор в лапе сидит осколок. Все думали, что медведь погибнет или станет злым и его придется пристрелить, а он не изменился и все это время исправно работает в цирке.
Потом, когда медведь начал слезать со скамейки, замешкался и упал, в зале никто не засмеялся.
Словом, всю свою жизнь Славка любил цирк, помнил о нем и каждое лето ждал его появления.
Но сейчас он нервничал, и ему многое не нравилось. За спиной кто-то с шумом разворачивал плитку шоколада, продолжали входить опоздавшие и хлопать откидными сиденьями, мимо пробежала билетерша, громко спрашивая у кого-то: «Можно гасить свет?»
