Были вызваны Проклятые, Эд что-то им “промычал”, потом вся эта компания убралась из моей спальни - надолго. Снова явилась уже ближе к хвалитне, разбудила меня и заставила знакомиться с напуганным до чёртиков благообразным старичком, который - о счастье, знал фрэснийский. И мыл руки, да. Я ему поулыбалась, понаблюдала, как он делает мне повязки, показала горло, дала послушать грудь. Мне оставили лекарства, объяснили, когда что пить, прикладывать и так далее. Пообещали прийти ещё.
Дальше старичку-врачу улыбался уже Эдвард, отдавая внушительно позванивающий мешочек - за работу и беспокойство. Он же пообещал, что господина…э-э-э, не расслышала как-его-там, проводят до дома. Проклятые. Господин долго отказывался, но его не слушали.
- Ты его из постели поднял? - поинтересовалась я, когда мы с Эдом остались в комнате одни.
Эдвард с тоской глянул на разбросанные по столу свитки, махнул рукой и принялся стягивать кот.
- Ввалился вместе с Проклятыми посреди ночи и заставил честного врача тащиться сюда? - настаивала я.
Закрыв глаза, Эд бухнулся рядом на кровать и выдохнул:
- Я ему заплатил.
- И испугал до чёртиков, - подытожила я. - Весь в папочку. Тот тоже обожает своих мертвецов везде понатыкать, а потом смотрит и наслаждается, как всем вокруг плохо.
- Катрин, - угрожающе тихо произнёс Эдвард, не открывая глаз. - Оставь моего отца в покое. Или придётся действительно укоротить твой длинный и бестолковый язык.
Я привстала на локтях и выплюнула:
- Как же ты меня… доста-а-ал! Так бы подушкой во сне и придушила.
Эдвард приоткрыл один глаз, мрачно глянул на меня.
- Давай.
- Чего? - опешила я.
- Души, - устало отозвался Эд. И очень тихо добавил. - Кто бы знал, как мне самому это всё надоело. Надоел. Этот гадюшник. Я не понимаю, почему раньше не сбежал на Изумрудные острова? Ведь был же шанс! Все лгут, при дворе одни змеи - и я знал это раньше. Помнил. Я помирился с отцом и думал, мы с ним похожи, что его всё это тоже достало, что он просто хочет вытащить страну из той ямы, куда её отправили наши предки. Но то, что он говорит, потом тоже оказывается ложью. Я не знаю, кому верить! И можно ли вообще кому-то верить. Даже мои собственные воспоминания мне лгут… И ещё везде этот холод. Постоянно. Сколько бы я не зарывался во всё это, - он резко кивнул на свитки, - они всегда рядом: холод и пустота. Я бегу от них, как раньше бежал от отца - бегу от них, бегу от невесты, потому что рядом с ней мне ещё хуже. И, - он повернулся ко мне, - тут появляешься ты. Ты тоже мне лжёшь, как и все. И ты ничуть не лучше, я это вижу, знаю. Ты не можешь быть лучше. Но рядом с тобой мне легче. Отец уверяет, это заклинание. И он мне лжёт, потому что ни одно заклинание не способно на это. Потому что рядом с тобой мне тепло, спокойно и уютно, потому что о тебе хочется заботиться, как о маленьком, пушистом, глупом.., - он запнулся, глядя на меня с выражением, близким к панике.
