Карлайл медленно кивнул. Значит, она от них уходит. Он сразу догадался, что разговор пойдет именно об этом. Он вытер лицо рукавом халата.
— Сын Джима от первого брака, — продолжала миссис Уэбстер, — его зовут Боб, ему сорок лет, позвонил вчера и позвал нас к себе в Орегон. У него там ферма — норок разводит, и мы можем помогать ему. Джим будет заниматься норками, а я — стряпать, покупать продукты, убираться в доме и все такое. Для нас это удача. Сыты будем, своя крыша над головой и еще немного денег. И мне уже не надо будет беспокоиться о завтрашнем дне. Надеюсь, вы меня понимаете? А сейчас Джим не у дел. На прошлой неделе ему исполнилось шестьдесят два. Он уже довольно давно без работы. Сегодня утром для того и приходил сюда, чтобы самому объясниться, я ведь собиралась заранее вас предупредить. Мы полагали — я полагала, — что при Джиме мне будет легче вам это сказать. — Она выждала немного, думая, что Карлайл что-нибудь ответит, но тот молчал. — Эту неделю я у вас доработаю. Если надо будет, то задержусь еще на пару дней, но больше не могу. Право, нам надо уезжать, так что придется вам пожелать нам удачи. Потому что едем-то мы на своем драндулете, а как на нем доберешься до самого Орегона? Жаль мне, однако, будет расставаться с этими малышами. Очень уж хорошие ребята.
Видя, что Карлайл сидит не двигаясь и молчит, она пересела к нему на диван и коснулась рукой его рукава.
— Мистер Карлайл?
— Я понимаю, — произнес он наконец. — Не скрою, с тех пор как вы появились в этом доме, моя жизнь и жизнь детей сильно переменилась. — Приступ головной боли заставил его зажмуриться. — Голова разламывается, — сказал он. — Мочи нет.
Миссис Уэбстер потрогала его лоб рукой.
— Температура у вас все еще держится, надо сбить. Принесу еще аспирина. Я ведь пока здесь, так побуду у вас за доктора.
— Моя жена советует мне записывать свои ощущения во время болезни, — сказал Карлайл. — Считает, что неплохо бы описать состояние человека, которого бьет лихорадка. Чтобы потом прочесть. И обрести некое откровение. — Карлайл криво усмехнулся. На глаза ему навернулись слезы. Он вытер их ладонью.
— Ну так я схожу за аспирином и соком, а потом пойду погулять с детьми, — сказала миссис Уэбстер. — Как видно, лепка им уже наскучила.
Но Карлайл задержал ее, боясь остаться один. Ему хотелось выговориться перед ней. Он откашлялся:
— Миссис Уэбстер, выслушайте меня. Мы с женой долгое время любили друг друга — любили так, как никто на свете. И этих вот малюток — тоже. Думали… уверены были, что вместе и состаримся. И не сомневались, что будем делать то, что нам нравится, и жить рука об руку. — Он покачал головой. В эту минуту ему казалось, что нет ничего печальнее того, что отныне всё они будут делать врозь.
