Гвен долго не спускала глаз с мужа. Дети примолкли.
В конце концов Гвен медленно проговорила:
— Если ты того хочешь, сударь мой, мы уйдем. И все же я молю тебя: подумай хорошенько. И нам безопаснее рядом с тобой, и тебе — рядом с нами. Тогда мы можем защитить друг друга. Но если мы уйдем от тебя и вернемся в Раннимед, тогда твои враги могут попытаться навредить тебе, причинив зло нам. А тебя не будет рядом с нами, и ты не сможешь нас защитить.
Это была уловка. Род это прекрасно понимал.
Но ему было страшно. Он страшился того, что могло снова зародиться в его душе, если бы он начал спорить с Гвен. Он боялся за нее, боялся за детей.
Но он боялся за них еще и потому, что опасался того, что в самом скором времени Альфар поймет, что никому из его подручных не справиться с семейством Гэллоуглассов в одиночку. Поняв это, он вполне мог поступить рационально, а именно — обрушить на семью верховного чародея объединенную колдовскую мощь. Пусть дети Рода и Гвен уже были неплохими эсперами — они все равно оставались детьми.
Но гораздо более сильно Рода пугало то, что может статься с женой и ребятишками, если он снова станет жертвой припадка необузданной ярости.
Он резко кивнул:
— Ладно. Оставайтесь.
Ликованию детей не было предела.
У Рода от их веселых криков чуть барабанные перепонки не лопнули. Он стоял, окруженный всеобщей радостью, и мысленно клялся, что больше никогда не позволит себе обрушить на детей свой гнев.
На следующий день он продолжал мысленно повторять эту клятву и отчаянно думал о том, как бы обеспечить безопасность своих домашних при том, что они останутся с ним. Он отказался от мысли убеждать их в необходимости отправиться домой, поскольку споры были для Рода чреваты припадками ярости.
— Не желаешь ли сесть на коня, сударь мой? — спросила Гвен, которая ехала на Вексе вместе с Корделией, сидевшей впереди нее.
Род молча покачал головой и продолжил путь пешком.
Мальчики глянули на мать, на отца и без слов зашагали дальше.
Из-за поворота дороги появился рослый крестьянин с женой, которая почти не уступала ему ростом, и пятью детьми. Они устало брели по проселку — устало, хотя было раннее утро. Отец семейства толкал перед собой тележку, нагруженную домашним скарбом.
— Еще беженцы, — проворчал Род. — Сколько их уже мы встретили, Делия?
— Четырнадцать, папочка.
Род кивнул:
— Четырнадцать… за какое время?
— За полтора часа, папуля, — сообщил Грегори, посмотрев на солнце.
Род покачал головой:
