Буханка захлопнул крышку мобильника и погладил ладонью свой стриженый затылок.
* * *
«Жемчужина» — по-домашнему уютный ресторанчик с сауной и бильярдной, расположенный в стороне от больших населенных пунктов и дорог и неподалеку от совсем нереспектабельного дачного поселка обычных шестисоточников, по всем законам рынка должен был давно разориться, но его хозяин, обрусевший грек Пападакис, на отсутствие клиентов не жаловался. И контингент свой постоянный знал наизусть, так же, как его пристрастия, вкусы и привычки. Посетители «Жемчужины» были людьми денежными, большею частью нежадными (попадались, впрочем, и прижимистые), шумными, вспыльчивыми, непредсказуемыми, но драк в заведении не устраивали. Хватало им этого дела за уютными стенами «Жемчужины». Что до посторонних, то они были прекрасно осведомлены об особенностях ресторанчика и никогда не сворачивали на его огонек.
В этот раз у Пападакиса «отдыхали» не самые приятные клиенты, напротив, на редкость хмурые и неразговорчивые. Двое, не снимая кожаных косух, расположились за столиком в углу и молча потягивали пиво. Вторая парочка уединилась в бильярдной и также безмолвно гоняла шары, время от времени прикладываясь к коньячку. Несмотря на спокойствие и почти кладбищенскую тишину, Пападакис нервничал, у него были скверные предчувствия, основанные на кое-какой информации, добытой из источников, которые обычно его не подводили. Поэтому он не отходил от барной стойки, в сто двадцать первый раз протирая бокалы и бросая осторожные взгляды за окно, где вовсю буйствовала июльская гроза. Дождь остервенело хлестал по стеклу, а деревья на участках дачников-шестисоточников гнулись чуть не до земли.
Резкий визг тормозов у крыльца врасплох его не застал: те двое, что сидели за столиком в углу, оторвались от пивных кружек и выхватили из своих косух стволы, а Пападакис рухнул за стойку как подрубленный. И, уже лежа на полу, зажал уши ладонями, но все равно услышал длинную автоматную очередь и несколько отрывистых пистолетных выстрелов. Где-то над головой звякнуло стекло, и прямо на лысину Пападакиса полилась прохладная жидкость. Коньяк, автоматически отметил он, и осторожно пополз в сторону подсобки. Там столько ящиков, коробок и прочего хлама, за которым нетрудно спрятаться.
За спиной остались крики:
— Где Буханка?
— С-сука, успел сбежать! В окно выпрыгнул, зараза!
На улице взревел мотор сорвавшегося с места автомобиля, через минуту к нему присоединился другой, а потом все стихло. И все же Пападакис не спешил покидать свое убежище за картонными коробками, выждал еще минут десять и только после этого позволил себе осторожно выглянуть за дверь. В зале ресторана никого не было, не считая двух трупов на полу, чьи они, Пападакис не знал, но уж точно не тех ребят, что здесь отдыхали.
