Она подошла к постели – широкобедрая бабища, темноволосая и с толстыми руками.
Как только она приблизилась, я сел.
– Добрый вечер, – сказал я.
– Д-добрый… – ответила она.
– Когда я выписываюсь отсюда?
– Это надо узнать у доктора.
– Узнайте!
– Пожалуйста, закатайте рукав.
– Нет, благодарю вас.
– Но мне надо сделать вам укол.
– Нет, не надо. Мне он не нужен.
– Боюсь, что доктору виднее.
– Вот и пригласите его сюда, и пусть он сам это скажет. А до того я не позволю делать себе никаких уколов.
– И все же боюсь, что тут ничего нельзя сделать. У меня точные указания.
– Они были и у Эйхмана, а поглядите-ка только, что с ним сделали.
И я медленно покачал головой.
– Ах вот как, – сказала она. – Учтите, что мне придется доложить об этом… этом…
– Обязательно доложите, – съехидничал я, – и кстати, во время своего доклада не забудьте сказать, что я решил выписаться отсюда завтра утром.
– Это невозможно. Вы не можете даже стоять на ногах, а что касается внутренних повреждений и кровоизлияний…
– Посмотрим, – сказал я, – спокойной ночи.
Она исчезла из комнаты, не удостоив меня ответом.
Я вновь улегся поудобнее и задумался. Похоже было, что я нахожусь в частной клинике, и это означало, что кто-то должен был оплачивать счет, и немалый. Но кто? Кого я знал? Я не мог вспомнить ни одного своего родственника или друга. Что из этого следовало? Что меня упрятали сюда враги?
Я стал думать дальше.
Ничего.
И никого, кто мог бы поместить меня сюда.
Мой автомобиль упал с небольшого утеса прямо в озеро… И это было все, что я помнил.
Я…
Я весь напрягся, и меня вновь прошиб пот.
Я не знал, кто я такой.
И чтобы хоть чем-то занять себя, я уселся на постели и принялся разбинтовывать все свои повязки. Под ними все было в порядке, да к тому же меня не оставляло чувство, что я все делаю правильно. Я сломал гипс на правой ноге, используя как рычаг железный прут, выломанный в изголовье кровати. У меня внезапно возникло чувство, что надо убираться отсюда как можно скорее, и что мне обязательно надо сделать что-то очень важное.
Несколько раз согнул и разогнул правую ногу. Полный порядок.
Разбив гипс на левой ноге, я поднялся и подошел к стенному шкафу.
Моей одежды там не было.
Затем я услышал шаги. Я вернулся на кровать и как можно более тщательно накрылся бинтами и разломанным гипсом.
Дверь вновь открылась.
Затем комната ярко осветилась, и у самого входа, у выключателя встал здоровенный детина в белом халате.
– Мне сказали, что вы тут грубо отказываетесь подчиниться нашей санитарке, – сказал он. Здесь уже было не притвориться спящим. – Как это понять?
