Он никогда не был крупным дельцом. Впрочем, Бад О’Нил – тоже: в сущности, О’Нил вообще никуда не годился. Он был столь никудышным дельцом, что продавал универмаг с одним из лучших фасадов, перечнем наличных товаров и месторасположением во всей отрасли. О’Нил был прирожденным неудачником. Он вложил огромные средства в свой магазин, и теперь ему пришел конец.
Биография конкурента была для Фергессона как бельмо на глазу: он не мог его убрать, как ни пытался. Плачевный путь Бада О’Нила всегда лежал перед ним, будто на ладони – открытая дорогая посредственности, ведущая к окончательному краху.
О’Нил принадлежал к тому особому типу кретинов, что открывают захудалую мастерскую по ремонту приемников, умея лишь проверять радиолампы, заменять фильтрующие конденсаторы и присоединять проводками проигрыватели к старым радиоприемникам. О’Нил восторженно увлекся радиотехникой еще в школе, где собрал устройство – коротковолновый передатчик. Он получил лицензию и вышел в эфир: стал радиолюбителем. Это произошло еще в тридцатые, к концу Великой депрессии.
В начале сороковых О’Нил устроился на работу на оборонный завод в Ричмонде, штат Калифорния, где присоединял проводки к орудийным башням бомбардировщиков. Он зарабатывал кучу денег: в Ричмонде все были богатыми – даже окламхомские мигранты и негры. После войны объекты собственности один за другим обесценились, в Ричмонде закрылись заводы и верфи, и он превратился в городок, состоявший из множества трущоб для одной семьи и из пестрых супермаркетов, принадлежавших федеральному правительству. Предприятия, созданные для обеспечения рабочей силы в военное время, постепенно пришли в упадок и обанкротились. Примерно в это время О’Нил открыл свой первый магазин.
Это была обувная лавка – никакого оборудования, лишь голая комната с грязным туалетом в глубине и двумя подоконниками, засиженными мухами и служившими витриной. На отсыревших стенах висели старые календари с обнаженными девицами, покрытые паутиной и пылью. О’Нил завез испытательную аппаратуру (собранную вручную), подержанный прилавок, табурет, резиновый половик, чтобы случайно не стукнуло током, и флуоресцентную лампу, попросил кого-то нарисовать вывеску и открыл «Ричмондский пункт срочного обслуживания радиотехники». В передней части магазина он свалил грудой старые ржавые корпуса и севшие батарейки для портативных радиоприемников; поставил проигрыватель и продавал старые пластинки для музыкального автомата по двадцать пять центов за стопку. В окне выставил новые яркие картонные плакаты с рекламой радиоламп «сильвания» и «тангсол», а позже – пару крошечных персональных приемничков: они работали от элементов на 67,5 вольта, и их нельзя было вставлять в розетку, за что их на веки вечные проклял Союз потребителей.
