Волею случая Антонен снова встретил ее две недели спустя, во время акции, организованной на набережной Жеммап группой «Дети Дон Кихота»: они требовали палаток для бездомных, чтобы те не погибли от холода. Префектура полиции была против, равно как и местные жители. На место стянули около сотни рот республиканской безопасности. Присутствовали СМИ, иностранные телеканалы. Демонстранты скандировали лозунги перед полицейскими, готовыми к атаке. Антонен повторял их вполголоса, прикидывая, как бы сбежать, когда начнется заваруха, и тут чья-то рука легла на его плечо. Он вздрогнул. На него с насмешкой смотрела Изольда де Отлюс:
— Что-то вид у вас не очень уверенный. Громче, мой мальчик, надо орать!
Она обошла его, пробившись сквозь толпу, выхватила у кого-то мегафон и обратилась разом и к полиции, и к манифестантам.
— Друзья мои, это, по-вашему, нормально, что сотни бездомных не могут ночевать в палатках зимой?
Дальнейшего Антонен не запомнил, но с первой же фразы его пробрала дрожь. Она дышала надменностью, но пыл ее речи невольно захватывал.
— Я их люблю, этих несчастных, а вы их презираете…
Аплодируя, он отбил ладони. Потом полиция атаковала, снесла палатки, побросав часть в воду. Изольду, в облегающем платье и туфлях на шпильках, забрали: она устроила из этого целое представление, и, когда ее заталкивали в фургон, он поймал себя на том, что громко свистит и улюлюкает, — чего с ним не случалось никогда в жизни.
Настоящие героини в наши дни — это героини сердца. Секс слишком банален, искусство во многом субъективно. Альтруизм — карьера, открытая всем и не ограниченная никакими условностями. Изольда де Отлюс изобрела новый концепт: милосердие от кутюр на высоких каблуках. Мало кому удавалось в такой степени сочетать экстравагантность с благотворительностью. После митинга на набережной Жеммап ее препроводили в комиссариат X округа на улице Луи-Блан, где она провела ночь и затем была привлечена к суду за неповиновение силам охраны правопорядка и оскорбление действием полицейского при исполнении: она ударила шлемом одного сержанта. Наутро Антонен ждал ее у комиссариата вместе с другими активистами, чтобы устроить торжественную встречу. Она вышла сияющая, босиком — шпильки-стилетто не выдержали. На суде ее защищали лучшие адвокаты, и она была отпущена с миром во имя дорогого сердцу Франции принципа, сформулированного Де Голлем по поводу Жан-Поля Сартра: «Вольтера в Бастилию не посадишь». Да, что бы ни сделала эта женщина, в тюрьму она не сядет никогда.
