Обо всем этом лейтенант Хальбе 31 июля 1941 года не знал. Единственно, что ему было тогда известно, так это то, что на следующий день, 1 августа, вся его команда будет отправлена в составе маршевой роты на Восточный фронт, если он не доложит об успешном выполнении поставленной задачи.
Точка, точка, тире... Тире, тире, точка, тире... Все еще передает «Кошка». Но Хальбе уже принял решение. Таким образом, как он действовал раньше, шансов обезвредить неуловимый передатчик нет.
— Все, — приказывает он. — Кончаем!
— Прекрасно, — откликается ефрейтор Штаден и снимает наушники. — А что будет дальше?
— С меня достаточно! — Лейтенант швыряет план Парижа. — Мы сейчас обыщем все эти девять домов по улице полковника Молля от подвала до чердака.
— Чудесная работка — и это все за одну ночь? — ворчит ефрейтор Винклер.
— Не мы одни, — обрывает его Хальбе. — В наше распоряжение поступят люди из ТПП[2]. Они сейчас сюда прибудут.
— Тогда другое дело, — меняет тон Винклер.
Штаден передает по рации указание в другие палатки:
— Операция окончена!
Время: 21 час 23 минуты...
Часы на колокольне ближайшей церкви пробили десять. В этот момент лейтенант Хальбе покидает дом номер 9 по улице полковника Молля. Первое строение в своем списке он тщательно обыскал от подвала до чердака. Но ничего не нашел. И быстро направляется в следующий дом.
Улица полковника Молля появилась еще во времена Наполеона. Дома с узкими окнами, доходившими почти до самого пола, напоминают о блеске и богатстве давно прошедших дней. Они являются подходящим фоном для возвышающейся неподалеку Триумфальной арки.
После того, как лейтенант Хальбе дал сигнал о начале облавы, перед входом в каждый дом появились по два с^жащих тайной полевой полиции. Респектабельный вид квартала был явно испорчен. Хотя они и явились в штатском, тем не менее даже ленивый распознает в них за сотню метров полицейских.
«Вот с такими ребятами, — с горечью думает лейтенант, — я должен поймать «Кошку»!» Усталый и полный ярости входит он в дом номер 10, подъезд которого ему открыла угрюмая консьержка. Дверь за ним закрывается.
Проходит минута-другая. Вдруг из дома номер 14 выходит какая-то женщина.
— Гляди-ка! — шепчет полицейский Вильгельм Байе своему напарнику Оскару Пранге.
Они, изображая из себя «случайных прохожих», лениво — руки в карманах брюк, во рту самые что ни на есть французские сигареты «Галуаз» — прогуливаются по улице.
Пранге окинул незнакомку взглядом знатока и даже присвистнул. Оба полицейских разглядывают миловидную, совсем еще молодую женщину, которая спокойно идет по улице. Ей самое большее лет двадцать пять. На ней красная шляпка с длинным пружинящим пером, и так же пружиниста и легка ее походка.
