Аркрайт много знал о мореплавании и рассказывал мне о разных частях корабля. Но мой отец тоже был моряком, так что я знал почти все, но я вежливо его выслушал.
— Кораблям Графства всегда дают имена женщин, — пояснил он. — Например, название этого, Селеста, как ты, надеюсь, уже знаешь, переводится с латыни как небесная. В шторме судно может сломаться, если к нему не относиться с уважением и не ухаживать и обрабатывать. Некоторые волны могут просто поглотить корабль, а некоторые корабли исчезают без вести вместе с командой. Такое происходит всегда. Тяжело быть моряком, иногда даже сложнее, чем ведьмаком.
Мы приплыли в устье большой реки под названием Мерси и стали ждать прилива, опустив якорь. Казалось, мы еще не покинули Графство. Потом мы прибыли в Ливерпуль, чтобы забрать дополнительный груз.
В отличие от Сандерленд Поинта, в Ливерпуле был большой деревянный причал. Большинство из нас воспользовались возможностью размять ноги, но ведьмы остались в трюме. Когда я встал на набережную, мне все еще казалось, что земля под ногами движется.
Мы ждали, пока грузчики перенесут на корабль груз, а потом вернулись на корабль. Мама стояла возле грот-мачты, прикрывая глаза от заходящего солнца, как будто ожидая чего-то. Я проследил за ее взглядом и улыбнулся.
Кто-то бежал к нам. И, к моему удивлению, это был мой учитель! Он нес сумку и посох. Но Селеста уже отходила от причала, и расстояние между ним и нами увеличивалось с каждой секундой. Ведьмак бросил сумку и посох на борт, и я подхватил их. Он смотрел с неуверенность. Мама шагнула вперед и позвала его.
Он повернулся, немного отбежал назад, а потом с разбега прыгнул в нашу сторону. Мне показалось, что он не сможет преодолеть такое большое расстояние, но он приземлился на самом краю палубы, а потом пошатнулся и начал падать назад.
Мама схватила его за запястье и помогла забраться обратно. Я думал, что он мне что-нибудь скажет, но он взял свою сумку и посох и направился по ступенькам вниз, даже не глядя на меня.
— Я рад, что вы идете с нами! — крикнул я ему вслед.
Но он ничего не ответил.
— Он на меня злится, мама? — спросил я.
— Он больше сердится на себя, — ответила она. — Дай ему время. Но сейчас я без сомнений могу сказать, что он все еще хочет быть твоим учителем.
— То есть я снова стану его учеником?
— Да, но я не уверена.
Селеста снова начала плыть, чайки пронзительно кричали в небе.
— Почему ты думаешь, что он изменил свое решение?
