Дело — бамбук. Надо освободить сигнал. Задрал я голову, хожу, дергаю как вожжой, но сигнал еще крепче в винтах застрял.
Потряс я тревогу по воздушному шлангу. Хорошо еще, что шланг свободен. Наверху услышали и подергали в ответ.
Да только мало проку от того, что я дал тревогу: не спустить им ко мне водолаза, надо им вторую помпу. А вторая помпа в генеральной разборке, части смазаны и под брезентом лежат… А в запасных шлангах полно пудры резиновой. Если сразу качать по ним воздух, так запорошишь водолазу глотку и легкие — задушишь. Необходимо сначала промыть шланги и раз тридцать прокачать, продуть их воздухом.
«Не управиться, — думаю, — им до вечера, надо самому освобождаться. Сигнальную веревку перережу, и меня на шланге поднимут».
Вынул из позеленевшего футляра нож. А ножи наши водолазные никогда не точились. Пилил, пилил я им сигнал, что деревяжкой — хоть бы каболку одну повредил! Сигналы-то нарочно крепкие подбираются, из смоленой трехдюймовой веревки, чтобы водолаза выдержать. Не берет нож.
Бросил сигнал и принялся за груза. Только две тонких веревки и перерезать, а там освобожусь от свинцовых грузов, и меня воздухом к винтам поднимет. Режу правую веревку, вернее, перетираю. Потом обливаюсь, а тут еще забудусь — рукавицу вниз опущу, и сразу ледяная вода плеснет ко мне в костюм. Через полчаса, а может быть и больше, оборвалась наконец веревка и один груз свалился.
Принялся я было за вторую веревку. Глядь — саженях в двух от меня опускается на грунт водолаз. Закричал я от радости. Ввинтил нож в кобуру и шагнул к водолазу. Гляжу — а это Науменко. Друг мне лучший, а теперь стал он мне во сто раз дороже.
Чтобы Науменко по ошибке шланг не перерезал, — я взял в левую руку сигнал, а пальцем правой руки показываю, что надо резать эту веревку. Науменко подошел вплотную да как толкнет меня кулаком в грудь под манишку! Покатился я по грунту, в рукавицу вода хлынула, начала заливать, уже выше колен поднялась. Вздернул я рукавицу, как свечу, встал на колени и не могу в себя прийти от удивления и обиды. Ждал ведь его на помощь, а он меня бить? Неужели за то, что его не послушался, бушлат надел? Так ведь это же пустяк.
Поднялся с грунта и пошел к нему объясниться. Для этого только надо шлем к шлему прислонить, и он услышит. Подхожу к Науменке, а он болтается из стороны в сторону. То весь воздух вытравит, и его обожжет так, что даже кренделем согнет. То забудет на золотник нажать и весь раздуется, вот-вот оторвет его от грунта. А глаза осовелые, голова мотается в шлеме, носом в иллюминатор клюет. И вдруг приятель мой задергал сигнал и ушел кверху.
