— Вот вам за службу, — Ягайло протянул воинам три золотых и добавил, — идите, готовьте себе ужин.
Воины, восхищенные щедростью князя, тут же удалились.
Когда литовский государь вошел в комнату, девушка уже немного успокоилась. Тихонько всхлипывая, она осматривала княжеские покои.
— Где же тебе убрать, князь? Здесь так чисто, — дрожащим голосом спросила пленница.
— Не спеши. Найдется и для тебя работа. Сядь пока, посиди, — усмехнулся Ягайло и указал девушке на кровать.
В это время вошел слуга и молча поставил перед князем ужин.
— Благодарю тебя, Богдан, — сказал Ягайло. — А теперь выйди и хорошенько запри за собой дверь. Откроешь лишь, когда я постучу. Ко мне никого не впускай.
Слуга вышел, а Ягайло обратил свой взор на пленницу. Та сидела ни живая, ни мертвая.
— Возьми что-нибудь, съешь со мной, — предложил князь.
Невольная гостья продолжала сидеть, не двигаясь. Тогда Ягайло сунул ей в руку ломоть белого душистого хлеба и коротко приказал: — Ешь!
Ночь уже спустилась на землю, когда они покончили с ужином. Ягайло поел с аппетитом, девушка, хотя была не менее голодна, совсем без аппетита. Князь задул свечи, сел рядом с пленницей и обнял ее за плечи. Она вздрогнула и попыталась отодвинуться, но рука Ягайлы крепко держала юное трепещущее тело.
— Князь, отпусти меня ради бога, — жалобно попросилась девушка.
— Чего не могу, того не могу. По нраву пришлась ты мне, — сказал Ягайло, не в силах отвести от пленницы жадного взгляда.
Князь попытался снять с девушки сарафан, но та рванулась в сторону так резко, что в руке Ягайлы остался клок ее одежды. Вид в лунном свете обнажившейся белоснежной груди еще больше разжег Ягайлу, и он уже всем телом навалился на юное создание.
Та, опять начала кричать, проситься и плакать одновременно: — Пусти меня… Не надо… Не надо…
— Замолчишь ты или нет, в конце концов! — разозлился Ягайло. — Если не захочешь по-хорошему, отдам тебя на ночь моим литовцам. Не желаешь спать с одним, так будешь с десятью.
Мало помалу девушка уступила. То ли угроза возымела действие, то ли она устала от борьбы, но вскоре разорванный сарафан был снят. Он оказался единственной одеждой юной красавицы. Девушка смирилась с горькой неизбежностью и больше не кричала и не просилась, а только тяжело, прерывисто дышала, да иногда из груди ее вырывался стон.
Ягайло поднял девушку и положил ее поверх себя. Он наслаждался теплом нежного тела, чувствовал своей грудью упругие девичьи груди, торчавшие в разные стороны, непрерывно целовал ее мокрое и соленое от слез лицо. Великий князь блаженствовал…
