Пройдя через зал, Рон опустился на табурет у бара, ослабил галстук и постарался сосредоточиться.
Мысли упорно возвращались к женщине в лифте. В том, как она смотрела на него, как держалась, как отступила, поймав его взгляд, было что-то знакомое. И не просто знакомое, а…
— О чем задумались, босс? — Майкл положил салфетку и тут же поставил на нее высокий стакан с минеральной водой и долькой лимона.
— О былых деньках.
— Неудивительно. Как-никак шесть лет — есть о чем вспомнить.
Майкл, конечно, был прав, но Рон думал не о ресторане, а о бывшей подружке. Впрочем, бармену ни к чему знать о проблемах хозяина, давно уже грозивших стать причиной серьезного невроза.
— За успех. — Рон поднял стакан.
Майкл кивнул.
— За это выпью.
— Только не на работе. — Рон усмехнулся.
— Как скажете, босс. — Бармен тоже усмехнулся и отвернулся, чтобы обслужить клиента.
Рон развернулся к залу. Шесть лет назад здесь все только начиналось. В том, как он отреагировал на женщину в лифте, нет ничего удивительного. Ровно шесть лет назад Клэр ушла от него. Ушла, испортив праздник открытия его первого детища. Ушла, не дав ему шанса объясниться. Ушла, оставив его с уже купленным обручальным кольцом. Такое трудно забыть. И трудно простить. Любому будут мерещиться призраки.
Вот именно, призраки. Клэр — призрак. Ее нужно забыть и двигаться дальше. Игры ему ни к чему. То, что Рон сказал Виктору, было правдой: появится подходящая женщина — отлично, но искать, прилагать какие-то усилия — нет. Слава Богу, ему не нужно самому носить вещи в прачечную или бегать в магазин, так что тратить время на дурацкие свидания ни к чему.
Когда-то Рона, может быть, и тянуло к семейной жизни, к домашнему очагу, но не более того. Он добился успеха. Сам. В одиночку. Теперь у него есть все, что нужно. Все. И неприятности ему ни к чему.
Рон как раз практиковался в том, чтобы не думать о Клэр, о женщине в лифте, о женщинах вообще, когда его внимание привлек метрдотель Симон, подававший какие-то знаки. Рядом с Симоном стояла женщина, лица которой не было видно из-за тени, отбрасываемой колонной. Зная осторожность Симона, Рон предположил, что незнакомка то ли какая-нибудь знаменитость, то ли журналистка, пишущая о ресторанах.
Вздохнув, Рон поднялся с табурета и двинулся к колоннам. Подойдя ближе, он узнал женщину, но пути к достойному отступлению уже были отрезаны, и Рону ничего не оставалось, как собрать в кулак мужество и приготовиться к нелегкому разговору.
