— Я знаю других девчонок, которые уехали за границу, чтобы стать проститутками, — говорила она. — Ничтожества! Ни стыда, ни преданности, ни ценностей, ни стержня. Самые ничтожные дочери, которые, опустив голову, возвращаются к своему папочке…
Я сорвалась. Я прыгнула на нее и в ярости стала бить и трясти ее. Я была в состоянии бешенства, чего со мной еще никогда не случалось. Я больше себя не контролировала, я взорвалась. Внезапно появилась Мабрука и попыталась нас разнять. Но я была словно львица, не желающая выпускать свою добычу. Я вцепилась в плачущую от страха Фариду, Мабрука повысила голос и попыталась меня оттащить. Я заорала:
— О, а ты заткнись!
Она окаменела. Еще никто с ней так не разговаривал. Все девушки ходили на цыпочках перед великой патронессой. Тотчас же прибежала Сальма и дала мне такую пощечину, от которой еще долго оставался след.
— Да кто ты такая, чтобы разговаривать с Мабрукой подобным тоном?
Мне показалось, что она оторвала мне голову.
Меня провели через лабиринт незнакомых коридоров к маленькой, темной и отвратительной комнатушке. Там отсутствовали окна и кондиционер, тогда как на улице было около 40 градусов. Задыхаясь от затхлого воздуха, я заметила тараканов. Я плакала навзрыд, рвала на себе волосы, пока не обессилела. А потом рухнула на соломенный тюфяк.
Через несколько часов Фатхия открыла дверь:
— Хозяин вызывает тебя.
Я поднялась и увидела Фариду: она прижималась к Вождю, положив голову ему на грудь, которую она гладила и целовала. Она пожаловалась:
— Сорая — злая и сумасшедшая. Если бы вы знали, мой господин, как она меня избила!
Устремив свой взгляд на меня, он сказал ей:
— Иди, потаскуха. Ты можешь дать ей пощечину.
Она бросилась ко мне и дала мне две.
— Убирайся! Я тебе сказал — только одну!
Он проводил ее бешеным взглядом и повернулся ко мне:
— А мне это нравится! Дикарка! Ох, как я это люблю! Эту ярость в тебе! Неистовство!
Он сорвал с меня одежду и бросил меня на кровать.
— Умоляю вас! Не делайте этого! Мне очень больно! Пожалуйста!
— Она отбивается, тигрица! Мне нравится этот новый темперамент. Это ты во Франции набралась такой ярости?
Поскольку я сильно кровоточила, он вытер кровь своим красным полотенцем:
— Это хорошо. О, как же это хорошо!
Я закричала:
— Перестаньте! Умоляю вас! Мне очень больно!
Он оттащил меня в душ и помочился на меня. Я завыла от боли. Он нажал на звонок, и пришла украинка. Клавдия. Рыжеволосая толстушка с ангельским лицом. Она увлекла меня за собой в лабораторию, дала мне болеутоляющее и успокаивающий лосьон. Ее жесты были уверенными, казалось, она к этому привыкла. Я хотела пойти в свою комнату, но мне пришлось вернуться назад, чтобы не столкнуться с большой делегацией африканцев, приехавшей встретиться с Вождем в его шатре.
