***
Я не высовывалась из комнаты целую неделю. Я была потрясена. Выбегала лишь, чтобы купить сигареты и пополнить счет на телефоне. Я словно проснулась от кошмара. Меня повсюду преследовала тень Каддафи. У Баб-аль-Азизии на всей планете были уши и глаза. Их шпионы убивали даже на другом конце света. Тогда… Реально ли надеяться вырваться из этих когтей? Едва прибыв в Париж, я почувствовала себя в тупике. И вот однажды вечером по моей комнате пробежала крыса. Меня словно током ударило. Я собрала свои пожитки, побежала на ресепшен, расплатилась и срочно позвонила Хабибу.
— Проведешь ночь у меня дома, а потом посмотрим.
Я поехала к нему, он устроил меня в комнате, но около четырех часов утра проскользнул ко мне в кровать. Папин приятель!.. Я завопила, схватила свою сумку, кубарем скатилась по лестнице. Улица была пустынной и ледяной. Куда идти? Я подумала о Варде и набрала ее номер. Тщетно. Я дошла до метро и подождала, пока откроется станция, чтобы устроиться там на лавочке. Пьяный нищий начал мне докучать. Я заплакала. Позвонила Хишаму, но он не отвечал. Папин приятель домогался меня, словно псих.
Я поднялась на поверхность и устремилась в только что открывшееся кафе возле метро «Порт де Шуази». Заказала кофе, и вдруг с десяток полицейских заполонили помещение. Международный ордер на арест от Каддафи? Варда советовала мне: «Смотри не попадись тем, кто проверяет документы!» Бежать я не могла, они подошли прямо ко мне. Дрожа, я протянула свой паспорт. Один полицейский марокканского происхождения улыбнулся:
— Почему ты так боишься? У тебя есть виза, ты в полном порядке!
Парализованная, я была не в силах произнести ни слова. Он сунул мне номер своего мобильного и непристойно подмигнул. Мне стало противно.
Зашла группа девушек. Элегантные, уверенные в себе. Они наверняка работали в офисе. Я с восхищением проводила их взглядом. И все же, говорила я себе, какие классные эти француженки! Они прихорашиваются и с шиком одеваются, гуляют и курят в кафе, у них такая же серьезная работа, как у мужчин… Но одна из них вдруг повернулась ко мне и прокричала:
— Ты чего на меня уставилась? У тебя проблемы?
Ох! Эта фраза! Она до сих пор у меня в голове, хотя я тогда ее не поняла. Но у нее на лице было столько презрения и ненависти… Почему она на меня наорала? Я только восхищалась ею, и если у меня был жалкий вид, то лишь потому, что я не выспалась.
Бармен был мил. Я общалась с ним на арабском.
