>2 О дружбе с семьей Лебедевых, о жене В.И. Лебедева - Маргарите Николаевне (1885-1958) и о подруге детства Али Ирине Лебедевой (в замуж. Колль; р. 1916) см. «Страницы былого» и мемуарный очерк «Самофракийская победа» (Т. Ill наст. изд.).
НА РОДИНЕ*
Париж - Москва. 3 ночи и 2 '/>2 дня в вагоне. Франция-Бельгия-Германия-Польша—СССР. Не отхожу от окна. Бельгийская - германская - польская границы - проверка паспортов и валюты. Спутники сменяются почти так же часто, как и остановки. Из путевых впечатлений и встреч наиболее запоминаются мне - антисемитские афиши и стенгазеты на немецких вокзалах, выражение лица одного из моих соседей по купэ, гитлеровского ударника со свастикой на рукаве, узнавшего, что я еду в Москву; и - где-то на бесконечной ночной остановке, уже в Польше - другое выражение лица - голодные глаза оборванного человека с почтовой сумкой, глядевшие на мои дорожные припасы. Я ему дала горсть печенья и конфет - он подставил и руки, и сумку, и - озираясь (по коридору ходил взад и вперёд некто в мундире) — прошептал: «У меня есть дети».
Ночь и день - Польша. В вагоне говорят по-польски и неохотно понимают по-русски. Выхожу в коридор, покурить. Какой-то человек из соседнего купэ начинает разговор: «Куда едет пани?» -«В Москву». - «В Москву? В Москву? Какая же пани счастливая!». И сбиваясь и путая русские, наполовину забытые слова - он рассказывает мне — тоже шёпотом - о небывалом, невероятном успехе советских пианистов на международном конкурсе в Варшаве. «Это не только успех музыкальный, но для нас всех здесь - главным образом человеческий. Первый приз советскому музыканту, да ещё и еврею... Здесь в Польше — это замечательно!»...
Подъезжаем к Столбцам. В вагоне остаюсь одна я; начинается нейтральная зона. По двум концам коридора — солдаты с винтовками. За окном - вечер, ёлки, снег. Через час, через полчаса, через 10 минут — Негорелое. Остановка: польские солдаты сменяются
>3 Очерк опубликован в парижском журнале «Наша Родина» (1937, № 1).
нашими пограничниками. Последняя проверка паспортов. Едем дальше. Всё это похоже на сон — действительность для меня начинается с первым шагом по русской земле.
Негорелое.
У меня и сейчас нет слов, чтобы передать моё чувство.
Таможня. Большое, светлое здание. Осмотр багажа. А у меня глаза разбегаются, кажется, я на всю жизнь запомнила лица - пограничников, молодой телеграфистки в окошечке, уборщиц, носильщиков. Наши, все наши, всё Наше, моё. И, когда обращаясь ко мне, меня называют «гражданкой», для меня это слово звучит ласковее всех ласковых слов мира.
