— Есть кто‑нибудь дома? — спросила Бека, вглядываясь в темноту гостиной.
— Нет. Только мы да мыши, — пошутил Билл. Он взял куртку девушки, отнес ее в комнату и небрежно бросил на стул.
Затем он включил настольную лампу и усадил Беку на кушетку, застеленную темно‑синим покрывалом.
— Мой отец еще не пришел с работы, — сказал Билл, усаживаясь рядом с ней. Небрежным жестом отбросил упавшие на лоб волосы. — А мама в магазине, я думаю.
Бека принюхалась:
— Готовится что‑то вкусное?
— На ужин у нас гамбургеры, — сказал он. — Ты ужинала?
Бека кивнула:
— Да, но не очень хотелось.
Билл вытянул ноги и прилег на кровать, опершись на локоть.
— А что ты сказала своей маме?
— Иду навестить Триш. — Она вздохнула. — Мне обязательно нужно с кем‑нибудь поговорить. У меня столько неприятностей, я не могу…
Билл обнял Беку за плечи. Он хотел привлечь ее к себе, но она отстранилась.
— Нет, нам нужно поговорить!
Билл послушно убрал руки.
Бека сразу же начала изливать потоки слов.
— Не знаю, что делать, Билл! Все эта Хани! Она сводит меня с ума. Да, я схожу с ума, боюсь свихнуться из‑за нее! Не могу собраться с мыслями, не могу делать уроки. Ничего не могу делать!
— И что же она теперь натворила? — нахмурился Билл.
— Все! — воскликнула Бека. — Она ни на минуту не оставляет меня одну. А когда я говорю ей, чтобы она ушла, когда я прогоняю ее, она смеется мне в лицо! Словно это шутка! Словно она не принимает меня всерьез!
Билл казался озабоченным. Он пристально посмотрел на Беку.
— Во‑первых, Бека, тебе нужно успокоиться, — начал он.
— Как я могу успокоиться? — пронзительно закричала она. — Ты видел ее, Билл? Она носит мою одежду. У нее моя стрижка. Она расхаживает в обнимку с Эриком. Она, она…
— В самом деле? — тихо сказал Билл, положив руку на плечо девушки. — Посмотри на себя, Бека, ты вся дрожишь. Ты сама накручиваешь себя.
— Я не сумасшедшая! — кричала Бека. — Это Хани — сумасшедшая! Что мне делать?
Билл отсел подальше от нее. Бека знала, что он терпеть не может, когда она кричит и теряет над собой контроль. Он не знал, как поступать в таких случаях. Но Бека не могла сдержать себя. Она была слишком взвинчена, ей нужно было излить свою душу, ей была нужна его помощь.
— Ты начинаешь меня беспокоить, — сказал Билл, не поднимая глаз от ковра. — Я не знаю, что и сказать.
Бека сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Ей очень не хотелось еще и разрыдаться. Билл ненавидел слезы и истерики.
— Ты говорила со своей мамой по поводу Хани? — спросил Билл.
