— Как же ты меня раздражаешь, человечина, — рыкнул кровосос, схватил меня в охапку и…
— А-а-а, — мой громогласный визг стал ему местью.
Вампирюга просто спрыгнул вниз, где скинул меня с рук, демонстративно, явно уже просто из вредности, протер руки платком и с насмешкой посмотрел на меня сверху вниз. Я поднялась с земли, сердито глядя на него.
— Опять врете. Вы со мной ночь провели и выжили, — сказала я, отряхиваясь.
— Худшая из моих ночей с женщиной, — съязвил упертый упырь. — Малышка, мне с тобой не было хорошо.
— Зато мне с вами было просто замечательно, — ехидно ухмыльнулась я. — Вы очень удобный. А теперь в Пронеж, вы мне должны желание.
Он фыркнул, передернул плечами и шагнул ко мне. Я на всякий случай попятилась. Кто его знает, что в голове у моего невоспитанного телохранителя. Вампир криво усмехнулся и сделал еще шаг в моем направлении, я сделала шаг назад. Он забавлялся, это я поняла, когда уперлась спиной в огромный камень, лежавший за деревьями, и вампирюга поймал меня в клещи из собственных рук, поставив их по обе стороны от моей головы.
— Что вам надо? — вышло немного истерично.
Одариан склонил голову к правому плечу, и его задумчивый взгляд скользнул по моему лицу, спустился к шее, продолжил путешествие ниже, и я вспыхнула.
— Не пос-смете, — разъяренно зашипела я.
Вампир оттолкнулся от камня, убирая руки, закинул голову и весело расхохотался.
— Размечталась, — выдохнул он, пытаясь подавить смех. — Чтобы я увидел в человечине женщину?! Никогда в жизни.
— Вы тоже не в моем вкусе, — с облегчением вздохнула я, когда он отошел. — Совершенно ничего привлекательного.
Ну, если честно, я немного соврала. Привлекательным он был. Но красота кровососов такая своеобразная, что ее как-то не замечаешь. И все-таки было в нем что-то такое… По крайней мере, во тьме ночи мелькнул мрачноватый шарм. Возникло в какой-то момент ощущение его силы и надежности. Хотя, может, это было из-за страха высоты и давящего ощущения одиночества, сковывавшего меня в этом жутком лесу, на верхних ветвях дерева. Сейчас Одариан вновь казался мне заносчивой скотиной и грубияном. Но на мои слова он среагировал неожиданно. Вернулся назад, снова заключая меня в капкан из собственных рук. Он приблизил свое лицо к моему, и в глубине его глаз замерцали темно-вишневые огоньки, завораживая и погружая в странный транс.
— Ты уверена? — голос прозвучал как-то иначе, стал глубже и бархатистей. — Совсем не в твоем вкусе?
