— Я тоже хочу отдохнуть, Пол, — сказала Абигайль. — Как ты на это смотришь? Что бы ты почувствовал, если бы однажды, беседуя с друзьями, понял, что они что-то от тебя скрывают, и тебе пришлось бы практически умолять их объяснить, что происходит? И в конце концов они признались бы в том, что видели меня с другим мужчиной?
— Я бы выяснил, как зовут этого гада, отправился к нему домой и убил его.
Почему в глубине души она чувствовала себя польщенной всякий раз, когда он произносил что-нибудь в этом роде? Будучи матерью девочки-подростка, она приучила себя искать положительные стороны даже в самых безумных заявлениях, но вот это было просто нелепо. Не говоря уже о том, что у Пола так болели колени, что ему с трудом удавалось выносить к обочине мусор по тем дням, когда приезжал мусоровоз. Что во всей этой истории должно было шокировать ее больше всего, так это то, что ему до сих пор удавалось находить двадцатилетних телок, готовых его трахнуть.
Абигайль вставила ключ в старый металлический замок входной двери. Петли заскрипели, как в фильме ужасов.
Дверь была уже открыта.
— Подожди минутку, — произнесла она, хотя Пол и без того молчал. — Входная дверь не заперта.
— Что?
Он тоже ее не слушал.
— Я сказала, что входная дверь открыта, — повторила она, толкая дверь и распахивая ее шире.
— О господи! Занятия начались всего три недели назад, а она уже снова прогуливает?
— Может быть, уборщица… — Она остановилась, потому что под ногами захрустело стекло. Абигайль опустила глаза, чувствуя, как вверх по позвоночнику медленно ползет острый и леденящий ужас. — Пол усыпан битым стеклом. Я только что на него наступила.
Пол что-то ответил, но она не расслышала, что именно.
— Хорошо, — машинально ответила Абигайль.
Она обернулась. Одно из высоких окон, расположенных по обе стороны от двери, было разбито. Ей тут же представилась рука, протянувшаяся сквозь разбитое окно в дом и открывающая замок на двери.
Она покачала головой. Среди белого дня? В этом районе? Они не могли пригласить к себе и трех человек без того, чтобы чокнутая старуха из дома напротив не начала названивать им, жалуясь на шум.
— Эбби?
Она как будто находилась в каком-то пузыре, плохо пропускающем звуки извне.
— Мне кажется, в наше отсутствие сюда кто-то вломился, — сообщила она мужу.
— Немедленно выйди из дома! — рявкнул Пол. — Взломщик все еще может находиться внутри!
Абигайль уронила почту на столик в прихожей. Из зеркала на нее смотрело собственное отражение. Последние два часа она играла в теннис, и ее волосы все еще были влажными. Выбившиеся из хвоста пряди прилипли к затылку. В доме было прохладно, но она обливалась пóтом.
