— Тебе надо остаться и помыть тут посуду, чтобы расплатиться.
Она открыла сумочку, достала оттуда туго набитый бумажник, отделила от стопки один доллар и небрежно бросила его на чек.
Конвей уставился на бумажник. Он совсем забыл, что жена сняла все деньги со счета. И теперь принялся лихорадочно соображать, как это обстоятельство повлияет на его план. Конечно, если оно всплывет, могут возникнуть вопросы. Но объяснение найти можно. Не хватало еще из-за какой-то мелочи похерить весь замысел. Конвей внезапно впал в ярость: надо же, не просто сняла все со счета, но еще и таскает деньги с собой!
— Ты спятила! Носить при себе такие деньги! Хочешь, чтобы кто-нибудь дал тебе по макушке?
— А ты хотел, чтобы я оставила их дома? Ха! Умнее не придумаешь! Пусть уж лучше мне дадут по башке, — она убрала бумажник в сумку.
— Кого будут бить по башке? — раздался хрипловатый голос. — Хочу посмотреть.
Это была официантка. Она подошла к ним, неожиданно вынырнув из-за спины Конвея. Хелен улыбнулась и сказала:
— Мой муж считает, что меня. Но он, как всегда, заблуждается.
Официантка со служебной улыбкой взяла чек и принялась отсчитывать сдачу.
— Вечно они суетятся, — бросила она таким тоном, словно говорила о низших формах жизни.
— Особенно по пустякам, — подхватила Хелен и улыбнулась Конвею так же фальшиво, как официантка. Он с ужасом подумал о том, чего она сейчас может наговорить. Надо было срочно менять тему.
— Я просто сказал, что этот шарф превращает ее в мишень.
— Красная тряпка для бугаев! — официантка громко рассмеялась своей шутке, потом повернулась к Хелен и добавила: — Мужчины всякого напридумывают.
— Большинство, но не все, — ответила Хелен и встала из-за стола. Официантка перешла в соседнюю кабинку, но Хелен успела громко сказать мужу: — Не забудь сдачу, толстосум. Можешь забрать мелочь себе.
Конвей оставил чаевые, сунул мелочь в карман и поплелся следом за женой.
Теперь у кинотеатра было многолюдно, в фойе вливался поток зрителей. Конвей заволновался, но зал оказался не полным, и они смогли найти места именно там, где ему хотелось: в третьем ряду сзади, справа от прохода. Здесь стояли высокие кресла, в таком казалось, что ты в зале один. Кроме того, немногие заметят, как они уйдут, а указать точное время и подавно никто не сможет.
Фильм начался, и Конвей принялся обдумывать возникшие осложнения. Он полагал, что, вытащив Хелен в кино, добьется перемирия, но не учел ее гнева и не предвидел перепалку в кафе. Теперь положение изменилось. Перемирие кончилось. Хелен будет всячески задевать, оскорблять и унижать его. Необходимо покинуть зал до конца сеанса. Зная, что Хелен терпеть не может Мери Харт, Конвей надеялся обратить это обстоятельство к своей выгоде. Он хотел сказать что-нибудь вроде: ты права, она ужасна, смотреть тошно, пойдем отсюда. Но сейчас об этом не могло быть и речи. Конвей решил поступить наоборот. После второй песни в исполнении Мери Харт он наклонился к Хелен и прошептал: «Просто потрясающая артистка». Глаза жены презрительно сверкнули.
